Мирно мирная позапрошлогодняя ночь. Вернее, преддверие ночи – ещё луна не вышла из-за гор. Обычная южная летняя осень. Ну зачем было на днях краем глаза прочесть, что имярек окончил факультет небесной механики. Механики! Смотрю из чёрной воды в чёрное небо, на его экране – хищнокрылый образ небесного механизма, с утробным воем (а тиха-то как тиха на окраине городка южная ночь), да да, с утробным воем рожающего округлые бомбы прямо в воздух. И вспоминаю антиэстетично – рассказывали мне о родах хомячихи, из которой с верхней жердочки крохотными розовыми бомбочками летели на пол клетки хомячата. Брррр. Да нет же нет – на факультетах небесной механики творят астрономов, которым ведомы названия молчаливых звёзд, правила дорожного движения невинных планет по затверженным воздушным путям. Господи, если ты сейчас не везде, а на Луне, спусти мне верёвочную лестницу, будь ласка.
У меня зелёные ласты в тёмной воде. Пятками ощущаю, нет – чувствую, как они травянисто зелены, такая обувь, а в остальном приоделась к встрече с Луной в костюм Евы, чтобы приветно-призывно (привет, я здесь, я здесь) светить ей навстречу земным ещё не небесным телом.
Вот и она – внезапно и плавно из-за Мархотского хребта. Лунная дорожка на воде как луч кинопроектора. Плыву, смотрю себе кино. Мельес «Путешествие на Луну», 1902 аж год. Астрономы в карнавальных колпаках. Вертикальные живые световые полосы – лунные дорожки, возвышенная старая плёнка. Как же они волнуются, эти астрономы-звездочёты, сбираясь к Луне, вдохновенно машут руками, чёрно-белое кино, чёрное море. Небесная механика межпланетного корабля, похожего на пулю и ни на что другое. Дамочки в полосатых как бы тельняшках, с матросскими воротничками и как бы в бескозырках, с голыми аппетитными ножками довершают технические приготовления и руководят посадкой. Набегают провожающие, в основном дамочки, но эти в платьях (узкий лиф, широченная юбка) и тех же карнавальных звездочётских колпаках, ах, ах. И всему этому переполоху навстречу выплывает в небе луна, напоминающая издалека кефирные крышечки Параджанова. И вот она близко, и сладко так щекасто улыбается, и лыбится, ах чертовка. Да, вот она на экране компьютера. Лунная дорожка осталась в позапрошлой летней осени. Господи, так ведь это и была брошенная мне верёвочная лестница, по которой я так и не поднялась к Луне, травянисто-зелёными ластами ступая.
Подошла к окну, смотрю в сухой летний север. Луна из жести. На дворе тёмная трава.