Когда беспокойство, которому нет объясненья,
в ненастный и ветреный, теплый октябрьский вечер
тебя приведет в старый парк, ты сначала услышишь,
знакомый с рожденья, тревожный и жалобный шум.
Но минет минута и, стоя в аллее под лампой,
качающейся на высоком и ржавом столбе,
впервые так ясно в себе, облетевшем, услышишь
ты то же смятенье ветвей и роптанье листвы.
Увидишь, что крона, готовая вывернуть корни, –
душа твоя это, обретшая плотность и вес,
открывшая способ – привязанной, но подниматься,
быть пленницей парка, во власти его, но летать!
И тут же пронзит тебя мысль сухая, как ветка,
что жил ты не так, а печальней всего, что не тем.
Поднимет такое с глубин набегающий ветер –
ты сам не поверишь, что это лежало в тебе.
И так распалишь, растревожишь усталое сердце,
что бог весть куда уходящую верхом дорогу
и речку внизу, и березки на глинистом склоне
под светом небес ты запомнишь уже навсегда!