„ЗАКЛЮЧЕНА ДУША” („ЗАКЛЮЧЁННАЯ ДУША”)
Христо Павлов Туджаров/ Ясенов (1889-1925 г.)
Болгарские поэты
Переводы: Терджиман Кырымлы, Валерий Яковчук
Христо Ясенов
ЗАКЛЮЧЕНА ДУША
1.
Стои една старинна кула край морето
през тъмни вечери и утрини прозрачни –
и там ридай заключена душата и сърцето
сред хладните стени и сводовете мрачни.
А светло е, и греят вън пространства необятни,
но зная аз, че няма кой вратата да отвори,
защото бог захвърли ключовете златни
на тъмното море сред водните простори.
2.
Аз нямам дом, където бездомен да почина,
ни пролетни градини в предутринна роса –
и аз съм като странник без подслон и родина,
и страдам под покрова на всички небеса.
И страдам до умора, че ти си вечно с мене
и тровиш всяка мисъл, и тровиш всеки блен,
ти – сянка неразделна, невяра и съмнение,
ти – вечната загадка на всеки минал ден.
3.
Небето пак очи за сън притвори:
звезди и нощ, и скръб, и самота...
И викнал бих, но кой ще ми отвори,
но кой ще чуй от мъртвите в света?
И викнал бих, но страшно ми е мене,
че тъмната пустиня няма слух.
А по-добре е в жажда и съмнение
да чезна тъй безропотен и глух.
4.
И ти недей дохожда, царице непозната,
ти – мълния и пролет, горение и плам:
под тихото смирение на късната позлата
аз искам да живея безропотен и сам.
И ти недей дохожда сред сънните покои:
аз искам да живея с притворени очи
и мирно да сънувам желанията свои
под златното сияние на късните лъчи.
5.
В предсмъртен сън люлее се зората,
безшумен здрач излеко вей и пада.
Аз болен съм и сещам си душата –
и сещам я без въздух и прохлада.
И пролет мене нивга не полъхна,
че в тежък сън нерадости сънувах.
Но, боже, ах, да можех да заглъхна
и никого, и нищо да не чувах!
6.
Денят ме отминава със сълзи на очите,
замислен и печален, в предчувствия и страх,
че тъмен бог отново разсипва над горите
на тъмни теменуги загадъчния прах.
Денят ще свечерее. Над мене ще се стъмни,
че морна нощ ще спусне разгърнато крило
и мисли безотрадни, мъчителни и тъмни
отново ще набръчкат набръчкано чело.
И плахо ще погледна на запада в мъглата,
и горко ще заплача завинаги пленен,
че нейде надалеко умряла е зората,
а може би със нея най-хубавият ден.
Денят ме отминава със сълзи на очите,
замислен и печален, в предчувствия и страх,
че тъмен бог отново разсипва над горите
на тъмни теменуги загадъчния прах.
7.
Досаден гнет и непритворна жажда
обсажда мойте химни и моления –
и сякаш в мен умира и се ражда
плачът на много, много поколения.
И аз горя, и гасна, и живея
като затворен рицар в неизбежност –
и плача смъртно, плача и се смея –
и моят смях е пълен с безнадеждност.
Издигна ли се – земна скръб ме трови,
а морен взор сълзите не задържа –
и аз усещам някакви окови,
които сякаш няма да развържа.
8.
Когато здрач прибули теменугите
и твоят ден за скърби свечери,
ти затвори душата си за другите
и в себе си утеха намери!
И в бездната на тъмните страдания
разпъвай свойта мъка и плачи!
Но в шумний хор на людските ридания
ти своята нерадост премълчи!
Христо Ясенов
УЗНИЦА ДУША (перевод с болгарского языка на русский язык: Терджиман Кырымлы)
1.
В темнице башни над лазурным морем
меж стен сырых под сумеречным сводом
и день и ночь под ледяным затвором
душа одна рыдает год за годом.
Уж никогда никто ей не откроет –
ключи златые Бог швырнул в темницу
пучины той, где волны ходят роем,
пучины той, что узнице и снится.
2.
Бездомный я скиталец без отдыха и скита,
безродный я страдалец, ничей как дождь и дым:
неймётся мне весною в садах лозой увитых,
неймётся под луною и небом голубым.
Страдаю от безверья, а ты за мною тенью –
и думы отекают, и страсти без огней,
о гордого сомненья мой неусыпный гений,
о вечная загадка в ничто сходящих дней.
3.
Уж небо в сон – и звёзд мерцают рои,
луна да ночь, печаль да эта тень...
Я бы воззвал, но кто мне свет откроет,
услышит кто из мёртвых в слепоте.
Взмолиться б тьме, но жуткая, пустая,
вдруг эта ночь бездонная глуха.
Уж проще в ней безропотно истаять,
уж проще с ней остаться при грехах.
4.
И ты не откликайся, царица незнакомка,
ты молния и пламя, цветенье и весна:
в безропотном смиреньи осенней позолоты
отшельником пребуду тишайшим в полуснах.
И ты не появляйся в униженном покое,
и не тревожь мои ты усталые глаза:
желанья в сновиденьях сиянье золотое
лучей моих последних да озарит в слезах.
5.
В предсмертном сне колышется зарница,
густится и парит безмолвный сумрак.
Я болен и душа моя казнится –
ей душно и в темнице плоти дурно.
Я без весны как сирота по духу –
в тяжёлых снах судьбы одной укоры.
О боже, избави меня от слуха –
невмочь с моей затворницей раздоры!
6.
Задумчив и печален, в слезах прощаюсь с днями:
вечор меня терзают предчувствия и страх,
но тёмный бог над тёмной фиалковой поляной
привычно посевает тоскливой тайны прах.
И дни навек уходят, бессчётные по числам,
и ночи опускают усталое крыло,
и тёмные, лихие мучительные мысли
морщинами ложатся на мой упрямый лоб.
И боязно взираю в туманные закаты,
и горько плачу в вечном, незыблемом плену
по умершим зарницам, по дальним, невозвратным,
и жду свою навеки желанную, одну.
Задумчив и печален, в слезах прощаюсь с днями:
вечор меня терзают предчувствия и страх,
но тёмный бог над тёмной фиалковой поляной
привычно посевает тоскливой тайны прах.
7.
Мольбу мою досадно прерывает
от сердца жажда вырваться из плена –
и в памяти воскреснув, замирает
забытый плач бессчётных поколений.
И я горю и гасну, погибая
как рыцарь заключённый в неизбежность,
и хохочу, как висельник рыдая,
и хохот мой без проблеска надежды.
Воспряну вдруг – печаль прихватит снова,
и взор усталый слёз сдержать не в силах:
неужто в вечных заперт я оковах,
как жизнь моя насущных и немилых.
8.
Когда закат свой занавес обрушит,
ты тьме шепни „о стражница, гряди”,
на ключ запри измученную душу –
и в узнице отраду обрети!
И в бездне мук среди страданий пира
распни печаль и плачь один в ночи!
А в шумном хоре стонущего мира
своё несчастье стойко умолчи.
Христо Ясенов
ЗАКЛЮЧЁННАЯ ДУША (перевод с болгарского языка на русский язык: Терджиман Кырымлы)
1.
На берегeу морском стоит от века башня
средь сумерков ночных и зорь прозрачных,
а в ней под сводами сырыми в келье страшной,
рыдают сердце и душа в потёмках мрачных.
Рассвет в просторе безграничном свеж и росен,
но знаю я, что некому открыть ворота,
поскольку бог ключи златые морю бросил,
в темницу дня под стражу водного оплота.
2.
Бездомный, бесприютный, безвестный и убогий
без весенного сада в предутренней росе
я странствую по миру без ближних и подмоги,
и стражду под покровом изменчивых небес.
И стражду до упаду твоим соседством тени,
что мысли и дерзанья гнетёт как суховей:
ты – двоица безверья и горького сомненья,
ты – ты вечная загадка моих минучих дней.
3.
А небо вновь глаза на сон закроет:
созвездья, ночь и скорби без конца...
Я кликнул бы, но кто мне дверь откроет,
услышит кто живого мертвеца?
Я кликнул бы, но страшно одиночке,
что у пустыни тёмной слуха нет.
Нет, лучше мнить и стыть, исчезнув в ночке,
глухому и безропотному мне.
4.
Не приходи ко мне ты, царица-незнакомка,
ты – молния и пламя, горенье и весна;
смирённый позолотой осеннего потёмка,
я жить хочу безмолвно один от сна до сна.
Не приходи ко мне ты в беззвучные покои
а жить хочу зажмурив усталые глаза
чтоб виделись желаний моих самоустрои
под золотым сияньем и неба бирюза.
5.
В предсмертном сне колышутся рассветы
бесшумный сумрак веет до упада..
Я болен и блюду души заметы:
в ней исчезают воздух и прохлада.
И никогда не веяла весна мне,
ведь в тяжком сне одна нерадость снилась...
Но боже, ах, я мог оглохнуть в камне,
не утруждая даренную милость!
6.
Уходит день мой слёзный с припухшими глазами,
задумчивый в печали, предчувствующий страх,
что тёмный бог развеет как прежде над лесами
фиалок потемневших загадочнейший прах.
Мой день повечереет. И надо мной стемнеет,
ведь ночь-мара опустит усталое крыло –
и ум мой безотрадный от муки занемеет,
и взбороздят морщины замлевшее чело.
И взгляд мой оробевший на запад устремится,
и горько я оплачу свой вечный плен и тень,
ведь далеко уходит погибшая зарница,
а с ней быть может лучший непрожитый мой день.
Уходит день мой слёзный с припухшими глазами,
задумчивый в печали, предчувствующий страх,
что тёмный бог развеет как прежде над лесами
фиалок потемневших загадочнейший прах.
7.
Досадный гнёт и искренняя жажда
мою мольбу и гимны осаждают
и словно я рождён был не однажды,
но род во мне, рождаясь, умирает.
Горю и гасну, жизнь пожгу живую,
как рыцарь у судьбы своей в затворе,
и плачу я, смеюсь и всмерть тоскую,
и смех мой безнадёжен в приговоре.
Примерить мне беды земной обновы?
Там плач мой взор усталый рад низвергнуть.
и мнятся мне незримые оковы,
которые, боюсь, вовек не свергнуть.
8.
Когда фиалки сумрак приморочит
и вечер для скорбей воздвигнет веху,
ты душу затвори свою от прочих
и обрети в самом себе утеху.
И в бездне неизбывшихся страданий
оплачь и разопни свою обиду!
Но на мiру средь горя и рыданий
смолчи своё, не подавая виду!
Христо Ясенов
ЗАМКНЕНА ДУША (перевод с болгарского языка на украинский язык: Валерий Яковчук)
1.
Стоїть одна старинна вежа біля моря
крізь темні вечори і ранішнє проміння –
там замкнені душа і серце плачуть з горя
серед холодних стін і хмурого склепіння.
А світло є, і осяває простори широкі,
та знаю, що дверей мені ніхто вже не відчинить,
бо золоті ключі закинув бог глибоко
у темне море десь, у водяну пучину.
2.
Не маю дому, де я бездомний відпочину,
ні весняних садочків у вранішній росі,
я наче мандрівник той – без даху, батьківщини,
несе мені страждання покров небес усіх.
Страждаю я до втоми, бо вічно ти зі мною
і труїш кожну думку, і труїш радість снів,
ти – тінь моя незмінна з невірою сумною,
ти – загадка довічна моїх минулих днів.
3.
Знов небо очі для спання прикриє:
зірки і ніч, самотність і печаль...
Гукнув би я, та хто мені відкриє,
хто від мерця у світі чує жаль?
Гукнув би я, та острах і вагання, –
немає слуху в просторі лихім.
Я краще буду спраглим у стражданнях,
щоб зникнути безмовним і глухим.
4.
І ти не смій приходить, царице незнайома,
ти – блискавка весняна, горіння сподівань:
в покірності прекрасній, спокійно і свідомо,
я хочу жить самотнім, без скарг і нарікань.
І ти не смій приходить у затишні покої:
я хочу жити в смерку затулених повік
і марити там мирно наснагою палкою,
де променів останніх йде золотий потік.
5.
У передсмертнім сні гойднулась зірка,
безшумний смерк легесенько надходить,
я хворий і душа страждає гірко –
страждає без повітря й прохолоди.
Весна мене не грітиме щасливо,
у сні тяжкому журно я ночую.
Та, боже, ах, оглухну я можливо –
нікого і ніщо вже не почую!
6.
Мій день в плачу минає, і очі зі сльозами,
замислений, печальний, в страху я і без сил,
бо темний бог безмірно знов сипле над лісами
на темний цвіт фіалок свій загадковий пил.
День згасне. Звечоріє. Стемніє наді мною –
ніч стомлена опустить розгорнуте крило
і думою тяжкою, болючою, сумною,
знов безсердечно зморщить вже зморщене чоло.
І я в імлу заходу дивитимусь лякливо,
і плакатиму гірко, полонений навік,
бо десь далеко вмерла зоря ясна, тремтлива,
і, може бути, з нею найкращий день мій зник.
Мій день в плачу минає, і очі зі сльозами,
замислений, печальний, в страху я і без сил,
бо темний бог безмірно знов сипле над лісами
на темний цвіт фіалок свій загадковий пил.
7.
Докучний гніт і спрага непомірна
тамують мої гімни і моління –
в мені вмирає й родиться безмірно
той плач, що з ним проходять покоління.
І я горю, і гасну, і кріплюся,
мов лицар в неминучості марнію,
і плачу смертно, плачу і сміюся –
і сміх мій повний смутку й безнадії.
А піднімусь – земна печаль згинає,
зір стомлений не може сліз тримати,
і я немов тяжкі окови маю,
котрі, здається, вже не розламати.
8.
Коли фіалки стали в тьмі темнішими
і день твій від скорботи почорнів,
закрий ти свою душу перед іншими –
в собі знайди утіху скорбних днів!
Ти у безодні з темними стражданнями
подовжуй свої муки і плачі!
І в шумнім хорі з людськими риданнями
із тугою своєю промовчи!