И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый
А.С.Пушкин, "Пророк"
Духовной жаждою томим
в пустыне я влачился,
но шестикрылый серафим
мне так и не явился.
Наверно, недруги мои
интригу подлую сплели.
Давно, с ухмылкою блудливой,
они копались терпеливо
в моем нестираном белье,
за мной следили на вокзале,
в пивной, на улице, в подвале,
и злобно сплетнями марали
мое небесное досье:
мол, он не выкован из стали
и там, на шарике Земли,
он оказался на мели,
он пресмыкается в пыли,
он продувает все бои,
он никогда не пил Аи,
и вообще - он на свои
не пьет - а это низко!
И там, в заоблачной дали,
я вычеркнут из списка.
В витрины глядя на ходу,
я в пыльном городе бреду,
господ и дам пугая
своим поношенным плащом.
Я адом не порабощен
и небу не слуга я.
Я говорить давно отвык -
зачем мне грешный мой язык?
Я мерзну на закате
в убогом логове своем,
и угль, пылающий огнем,
мне был бы очень кстати.
Пусть недоступен мне экстаз,
пускай могучий Божий глас
меня бросает в дрожь, но
зато мне нечего терять.
Устав элегии писать,
пойду в пустыню я опять -
а вдруг? ведь все возможно...