О сестра моя, ласточка милая,
Зачем твоё сердце полно весной?
Тысяча лет ведь рассеялись где-то.
Что тебе эта весна быстрокрылая?
Что в твоём сердце для песни родной? 5
Что будешь делать, наступит лишь лето?
Сестра моя, ласточка быстрокрылая,
Зачем за весной ты летишь на юг,
Куда ты сердце своё устремила?
Грусть за тобой летит ли унылая? 10
Об этом песнь не споёшь ли, мой друг?
Иль раньше меня ты всё позабыла?
Сестра моя, ласточка легкокрылая!
Долго лететь тебе к солнцу на юг.
Но я, исполняя сердца желанье, 15
Песню свою пропою унылую,
Телом и клювом нежнейшим округ
Я передам сердцу ночи сиянье.
Я, соловей, буду петь здесь весной,
О, сестра моя, ласточка милая, 20
Здесь этой весной ты пой постоянно,
Росой блестящей одета ночной;
Птицы, часы летят быстрокрылые,
За ними к солнцу стремись неустанно.
Сестра моя, ласточка светлокрылая, 25
Хоть к весне на пир все хотят успеть,
Что ж ещё хвалишь ты эту причуду?
За тобою не брошусь я, милая,
Пока жизнь не забудет, не вспомнит смерть,
Пока ты не вспомнишь, я – не забуду. 30
Сестра моя, ласточка не унылая,
Не знаю, как петь продолжаешь ты.
Где сердце твоё? Прошло ли всё мимо?
Вот твой владыка – лето премилое,
Сколько в любимой весне красоты: 35
Но что ты расскажешь весне любимой?
Сестра моя, ласточка белокрылая,
Сердце моё – как в печи уголёк,
Над головой моей волн столкновенье.
Лететь ли с тобой, подождёшь ли, милая? 40
Забыла ли я, иль помнить – твой рок,
Иль вспомнила ты, а я – в забвенье.
Сестра-странница, ласточка милая,
Ведь нас разделил сердец разный вид:
Сердце твоё – лёгкий лист на просторе; 45
Моё же – в морской круговерти остылое –
Туда плывёт, где был Итис убит,
Пир в Давлиде, Фракийское море.
Сестра моя, ласточка острокрылая,
Тебя я молю, пропой хоть чуток. 50
Разве крыши мокры и стропила?
Сеть простая была, чтоб следила я,
Мёртвое тельце, лицо как цветок.
Могу ли я вспомнить, коль ты позабыла?
Сестра, сестра, ведь он первенцем был! 55
Цеплялись руки, что отрубила я,
Голос крови ребёнка всё вопиет,
Кого помнила я? Кто же забыл?
Ты забыла, о ласточка милая,
Коль я забуду – то сгинет весь свет. 60
Стихотворение основано на известном древнегреческом мифе о Терее, Прокне и Филомеле, который рассказан в разных источниках несколько по-разному. Но основа его такова. Терей — сын Ареса и бистонской нимфы, супруг дочери афинского царя Пандиона – Прокны. Через четыре года брака, желая овладеть сестрой Прокны Филомелой, Терей отправился в Афины и, сообщив ложную весть о смерти Прокны, увёз с собой Филомелу, которой овладел на пути к дому. Чтобы она не могла рассказать о совершённом злодеянии, он отрезал ей язык, но Филомела поведала сестре о своих несчастиях через пеплос, в ткань которого она вплела рассказ о своей судьбе. Воспользовавшись праздником Диониса, Прокна пошла на поиски сестры и, найдя её, сговорилась с нею о мести: они убили Итиса, сына Терея от Прокны, и подали приготовленные из него блюда Терею. Когда последний узнал об этом и хотел убить сестер, боги обратили его в удода, Прокну — в соловья, а Филомелу — в ласточку (Аполлодор. Мифологическая библиотека, III, 14).
Но у Суинбёрна стихотворение названо ITYLUS (Итил, греч. ;;;;;;), а не ITYS (Итис, греч. ;;;;). Итил – герой другого мифа. Согласно Гомеру, Аэдона, дочь Пандарея, была женой Зефа. Она завидовала Ниобе, жене Амфиона (брата Зефа), у которой было много детей, и решила убить её старшего сына, но по ошибке убила своего единственного сына Итила. За что была превращена в соловья и всё время оплакивала Итила (Гомер. Одиссея, XIX, 518—523). Но по версии Антонина Либерала, древнегреческого грамматика II—III вв., Аэдона — дочь Пандарея, вышла замуж за Политехна и родила Итиса. Её сестру Хелидониду Политехн изнасиловал в лесу и сделал своей служанкой. Тогда Аэдона и Хелидонида накормили мясом Итиса Политехна и бежали. Аэдона была превращена в зимородка, оплакивающего Итиса. Брат Аэдоны стал удодом. Этот миф представляет собой другой вариант мифа о Терее, Прокне и Филомеле. Итиса (ITYS) часто путали с Итилом (ITYLUS) (Катулл. Книга стихотворений, LXV, 13). Суинбёрн, видимо, следует Катуллу.
47-48 Туда плывёт, где был Итил убит, // Пир в Давлиде, Фракийское море. – Давлида, город древней Фокиды, по дороге от Орхомена и Херонеи до Дельф. В мифологии он считается резиденцией фракийского царя Терея. Фракийское море – античное название северной части Эгейского моря вдоль побережья Фракии, между полуостровом Халкидики и Галлипольским полуостровом.
Algernon Charles Swinburne (1837-1909)
ITYLUS
Swallow, my sister, O sister swallow,
How can thine heart be full of the spring?
A thousand summers are over and dead.
What hast thou found in the spring to follow?
What hast thou found in thine heart to sing?
What wilt thou do when the summer is shed?
O swallow, sister, O fair swift swallow,
Why wilt thou fly after spring to the south,
The soft south whither thine heart is set?
Shall not the grief of the old time follow?10
Shall not the song thereof cleave to thy mouth?
Hast thou forgotten ere I forget?
Sister, my sister, O fleet sweet swallow,
Thy way is long to the sun and the south;
But I, fulfilled of my heart's desire,
Shedding my song upon height, upon hollow,
From tawny body and sweet small mouth
Feed the heart of the night with fire.
I the nightingale all spring through,
O swallow, sister, O changing swallow,20
All spring through till the spring be done,
Clothed with the light of the night on the dew,
Sing, while the hours and the wild birds follow,
Take flight and follow and find the sun.
Sister, my sister, O soft light swallow,
Though all things feast in the spring's guest-chamber,
How hast thou heart to be glad thereof yet?
For where thou fliest I shall not follow,
Till life forget and death remember,
Till thou remember and I forget.30
Swallow, my sister, O singing swallow,
I know not how thou hast heart to sing.
Hast thou the heart? is it all past over?
Thy lord the summer is good to follow,
And fair the feet of thy lover the spring:
But what wilt thou say to the spring thy lover?
O swallow, sister, O fleeting swallow,
My heart in me is a molten ember
And over my head the waves have met.
But thou wouldst tarry or I would follow,40
Could I forget or thou remember,
Couldst thou remember and I forget.
O sweet stray sister, O shifting swallow,
The heart's division divideth us.
Thy heart is light as a leaf of a tree;
But mine goes forth among sea-gulfs hollow
To the place of the slaying of Itylus,
The feast of Daulis, the Thracian sea.
O swallow, sister, O rapid swallow,
I pray thee sing not a little space.50
Are not the roofs and the lintels wet?
The woven web that was plain to follow,
The small slain body, the flowerlike face,
Can I remember if thou forget?
O sister, sister, thy first-begotten!
The hands that cling and the feet that follow,
The voice of the child's blood crying yet
Who hath remembered me? who hath forgotten?
Thou hast forgotten, O summer swallow,
But the world shall end when I forget.60