Розовеют на морозе щёки.
Церкви Дивной розовеют грани.
Углич промолчит о старой ране,
о своей печальной подоплёке.
К Рождеству показывают стрелки.
Но хотя покоем дышат лица,
так же кровь Царевича сочится
из-под позолоты и побелки.
Притворяется кирпичной пылью,
вычинкой осыпавшейся кладки.
Пусть снега лежат чисты и гладки,
боль навеки остаётся былью.
В недосмотре мамок и бабулек
вероятность превратилась в прочерк.
А морозы, как и прежде, точат
голубые ножички сосулек.