Качель рыдала от натуги,
потом как зверь рванула с места.
Неслось над парком буги вуги,
в хламину пьяная невеста
блевала на. Жених во фраке,
опять во фраках женихи,
читал скучающей собаке
свои и чьи-то там стихи.
Барто и сразу Мандельштамма,
которого любила мама.
Поэт же маму не любил,
и не встречал, и не губил.
Всё ждали танцев или драки,
в глазах тоскующей собаки
читалась ясно мысль одна...
Да не покормит ни хрена.
Она зевала и кивала
вздохнув ушла под фонари,
орал затейник в центре зала,
знать знал английский.. Ван ту сри.
От шума грянувшего хора
метнулись воробьи с забора,
но танцы все не начинались,
понятно, юноши стеснялись.
Ещё не выпито сполна,
ещё красавица одна
свой первый оценив успех...
Не знала.. Дальше как у всех.