* * *
Взгляд Господа на тебе висит,
медлен, бугрист, но ты, умыв свою розу лица,
проворной походкой слепца
бежишь от беды чужой, о свят еси, чист еси,
рот, как алый цветок,
мягкая кожа рук.
Брата разбил паралич, друг совсем обнищал, раненые умрут –
спрячусь, под свой росток найду бетонный восторг
тучей, звездой, чашечкой кофе, звоном тибетских чаш.
Как языки остры!
Просто смахну с плеча похороны сестры –
я ни при чём. Я пью ароматный чай.
Бог развесил Свой взгляд,
стекает навоз с бечевы, воняет до дурноты –
грязен слепца-хитреца нежно-сусальный наряд,
крестик на шее остыл.
Я ль не молился, Господь?
Я никого не убил, не обокрал, не лгал.
Хватит меня пороть!
Я розов, как порося, я Твой покорный слуга.
Бог Свои веки закрыл,
брата, друга, сестру, раненых и детей,
словно от мошкары,
спрятал во тьме от страстей и не оставил дыры
не знающему скорбей.