Хочется выйти из своей головы,
Не баламутить омут - пусть черти дрыхнут,
И не писать ни одной строки о любви -
Пусть даже отголоски
Печалей стихнут.
Сесть бы писать за широкий дубовый стол,
Марина Ивановна не могла ошибаться
(А от нее далеко не один ушел -
И ничего, научилась как-то справляться).
Вот бы про жизнь, про мечту, про налог, наконец,
Что-то со словом "грабеж" и "совсем обнаглели".
Даже писать про пробитую в лодке брешь
Все веселей, чем о том, о чем все мы жалели.
Вот бы писать про войну,
Чтобы рвать сердца
И злободневно писать зарисовки улиц,
Может, публично изобличить подлеца
Рифмами? Пусть его выпнут, угрюмо хмурясь,
Передают стихи от руки - к руке:
"Вы это видели?" "Как же все это точно!"
Я напишу про свой сплав по быстрой реке,
Про переезд, про работу, про странный почерк
Парня в метро,
Про ожог от костра,
Про пыль,
Что на окне есть цветок и он пахнет дурно,
То, что опять не хватает горячей воды
И у подземки вчера загорелась урна,
Музыку гадкую из придорожных кафе
И самокаты, что созданы для убийства,
То, что у Волги стоит, повернувшись к реке,
Первопроходец к какой-то земле индийской.
Про ураган ( это было),
Про то, как пёс
Сунул в огонь свой же хвост, но не дрогнул даже,
Я понимаю, как Гоголь писал про нос,
Вряд ли впервые такая случилась жажда -
Выйти из роли своей
- тем смешней она,
Чем мы серьёзней к страданиям этим подходим,
Словно шарманщик у рыночного полотна
Тот, что годами угрюмо одно выводит.
Не напишу ни строки,
Пусть хоть ноет кисть,
Как от слегка поднявшейся температуры..
Муза, слетай, разузнай что-нибудь про жизнь,
Что не касается тем, где все бабы - дуры!