На сцене жизнь иная, чем в гримёрной,
Там делают лицо, а здесь живут
Для массы лиц, вбирающих покорно
В себя непритязательность минут
Игры актёрской… или не игры,
А сердца, обречённого на взрыв,
Пульс учащённый… и сердцебиенье
Летит в партер, застывший в изумленье.
Актёр не бог, он исполняет роли,
Но, как и автор, сочиняет роль,
Себя вживляя в подлинность юдоли,
Прекрасно помня, что сама юдоль
Перетекла в бумажные слова
Из тела массы, что едва-едва
Удерживает от рукоплесканий
Себя в аншлагах МХАТа или в Каннах.
Я не актёр, провинциальный автор,
Не верящий, что обречённость строк
Им выдохнется в будущее «завтра»
Сквозь озорной столичный говорок
И что какой-то из седых вельмож
Произнесёт сценическую ложь
Патриархально милого героя
Из тронутого молью Домостроя.
Бойцовый в строчках, в жизни я тихоня,
Но, правда, заусенцы не грызу
И подставляю грубые ладони,
Смеясь, под непутёвую грозу,
Кляня беззвучно личный непокой,
Не тронувший осокорь над рекой,
Ни зрителей с дыханьем учащённым,
В игру и жизнь по-разному влюблённых.
Да будет путь их выстелен соломой,
Да будет солнце вечно им сиять,
И падать им на мягкость поролона
На вздыбленных порогах бытия!
А мне опять среди своих страниц
Быль заплетать в косицы небылиц
И поклоняться действию живому
С подсветкой солнца, а не напускному!
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»» 2005г.