А ты всё ей "мэ", да "бэ", "рамочки", да условности,
Подставляй, мол, сама скорей — что тебе нравится.
Она бы тебя послушала — а ты бы и рассказал...
"Что ты грустишь, ужели устала, красавица? "
Дело то вовсе не в тебе, а в её пустоголовости —
Ты то ведь ей, по сути, ничего и не обещал.
Все сама-сама: самостийно-самостоятельная,
Вымудренная, вымученная, выдрюче... Тьфу!
Ах, прости, не нравится? Что-же, давай без-матово.
Только она не Цветаева, не Ахматова,
(По словам критиков литературно-несостоятельная),
А по собственным мыслям — просто гонит туфту.
Выверчено, выкручено, вывернуто нутро,
Это гораздо круче, чем просто при всех раздеться,
Круче, чем на табуретку (нет, не сейчас, а в детстве),
Только (если даже захочется) лучше её не тро...
Впрочем и тро... И тра... Может быть — полегчает.
Выжмет уже до нитки, выгорит и остынет,
После её утешишь, или — отпоишь чаем,
Скажешь "сама хотела", сделав "хорошую мину"...
Выгонит вон за двери — ей и не привыкать:
Вы-кать, терпеть и мямлить. И опускать глаза.
Выгонит вон из жизни. То-то же, будет знать.
Сам же себе прости всё, спустивши на тормозах.
Раны залижет, встанет, станет сильнее,
Злее.
Только, ты знаешь, навряд ли этот усвоит урок
Впрок.
Время пройдёт, снова кому-то поверит
И полетит на огон;к
Мотылек.