Великому земляку, маршалу авиации
Жаворонкову С.Ф. посвящается…
Бомбить Берлин - его идея.
Он с нею жил и был в ней весь,
Чтоб сбить с агрессора - злодея
Его заносчивую спесь.
Он к адмиралу Кузнецову
Пришёл всё это обсудить.
Тот поддержал и тут же, к слову,
Поехал в Ставку доложить.
А там немного было прений
И Сталин медленно сказал:
«За операцию, без сомнений,
Ответит Жаворонков сам».
И всё пошло, как было надо.
Бывалых лётчиков нашли,
Чтоб отомстить фашистским гадам
За боль и плач родной земли.
Двенадцать лучших экипажей -
Краса и гордость ВВС
С тяжёлой бомбовой поклажей
Взлетели ввысь ночных небес.
А он стоял их провожая,
Застыв в плену душевных мук,
Пока не смолк за мглистым краем
Родной, до боли в сердце звук.
Успех не мог достаться даром.
И думал он: пусть враг силён,
Но этим бомбовым ударом
Он будет сильно потрясён.
И пусть полёт безмерно сложен,
Пусть риском гибельным объят,
Все невозможное возможно,
Когда за жизнь страны стоят.
А враг зверел к исходу лета,
Москву, желая захватить,
И нужно было ночью этой
Его безумство охладить…
А между тем судьбой хранимый,
Во мгле заоблачных высот
Летел к фашистскому Берлину
Его морской воздушный флот.
Моторы выли и дрожали,
И холод сковывал сердца,
Но руки лётчиков держали
Штурвалы цепко, до конца.
В объятьях августовской ночи,
Презрев опасности и смерть,
Они хотели очень – очень
До цели этой долететь.
И зубы, сжав, они летели.
Хоть путь свой знали наизусть,
Их очи бдительно глядели,
Стараясь выверить свой курс.
И с высоты семь тысяч метров
Им было видно в бденьях сих,
Как враг сновал в разливах света
И принимал их за своих.
А цель была совсем уж близко.
Вот показался сам Берлин
И грянул штурман басом низким:
«Под нами цель, друзья, бомбим!»
И словно зев неторопливо
Разверзся грозно бомболюк.
Спустя мгновенья, сила взрывов,
Разя, крушила всё вокруг.
Горел вокзал и эшелоны,
Рвала их в клочья неба месть,
Летела в воздух с гулким звоном
Фашизма скрюченная спесь.
И, отбомбившись, тут же, сразу
Радист на землю передал:
«Берлин в огне! Идём на базу»,
«Домой идём!» - он вновь сказал.
Творя маневр, чтоб быть не сбитым,
Чтобы лучом не засекли,
Под запоздалый лай зениток
Они домой с победой шли.
А дома их, тревожась, ждали
И несмотря, что ветер дул,
Все сразу ясно услыхали
Родной, бодрящий сердце гул.
То возвращались экипажи,
Их гул был слышен вдалеке,
Без грозной бомбовой поклажи
Они летели налегке.
И, посадив свои машины,
Пилоты сделали доклад:
- Мы долетели до Берлина
И без потерь пришли назад!»
И ждавший их в часы ночные
Сказал им Жаворонков тут:
«Спасибо вам, мои родные,
За ваш геройский, ратный труд!»
Запомнит впредь теперь вражина,
Что не на тех он вдруг напал.
И по – отцовски, словно сына.
Он крепко каждого обнял.
Бомбить Берлин – его идея.
Он ею жил и был в ней весь.
И сбил с агрессора – злодея
Его заносчивую спесь.
Склоним же головы, потомки,
И вспомним святость их побед.
Чтоб впредь кичливые подонки
Нам не затмили жизни свет.