Когда наступает ночь, где-то за городом
Ухает филин, каменный гость навещает убийцу,
И содеянное застилается умолчанием.
Соскользнув с гвоздя, упадает на пол потемневшее
Распятие, в серебряные ладони — лик.
В хрустальном кристалле хранится гранитное сердце,
Облако и дёготь, и лепестки угасающего рассудка.
Кроток печальный взор.
Напрасно силится он, узник, объять умом свою
Обречённость, беспорядочно мысли роятся
В глухой голове; безучастный блик в стеклянных глазах —
Так луна свидетельствует его умопомрачение.
Между тем обступается тенями монашек разверзшаяся
Могила, где розовый куст благолепно цветёт,
Где покой и порядок; где изъеденная червями плоть
Оголяет белоснежные кости, разрушенный череп святого.
И ветер, созревший в ночной листве акации,
Пурпурной пудрой обдаёт останки, перебирает рёбра,
А затем — странствует по сумрачным кварталам города,
И гудит, и гудит оргАн водосточных труб,
Оживляя деревья и пыль, фасады и крышу собора.
Громкий свист, когда каменные крылья разрезают воздух:
Горгульи спящего города слетаются на пир.