В пляске искр белоснежный простор.
Звонко щёлкает колкий мороз.
И печалит доверчивый взор
Беззащитность озябших берёз.
Ах, отец мой, сердечный, родной!
Не тужи, глядя в мёрзлые стёкла.
Этот мертвенный холод шальной
Не коснётся души твоей тёплой.
Он не тронет и твой старый сад,
Где когда-то я бегал мальчишкой,
Где был счастлив и искренне рад,
Когда брал ты меня за подмышки.
И, взлетая, к цветущим ветвям,
Я визжал, ошалев от восторга,
Не давая дремать местным псам,
Ночью вывшим и лаявшим долго.
А ещё я запомнил отец,
Как ты рвал на бинты рубаху,
Когда я вездесущий малец
На пилу напоролся с размаха.
Как бежала из ран моих кровь,
Как метался, ты вдруг побледневший,
Как в глазах твоих синих любовь,
Побеждала сей страх налетевший.
Помню, как ты мне твёрдо сказал:
«Ты не бойся, сынок, я рядом!»
И к себе меня крепко прижал,
Как бесценную жизни награду.
А затем, через лес на коне
Вёз меня ты к врачам в лунном свете…
И казалось взбодрённому мне,
Что я самый счастливый на свете.
То счастливое время прошло.
Поросли ивняком детства реки.
Но души твоей чуткой тепло
В моё сердце вселилось навеки.
И когда ты страдаешь больной,
Я тебе говорю, как в награду:
«Ты не бойся, отец, я с тобой,
Не волнуйся, родной, я рядом!»