Бабка за стенкой - с немецким акцентом,
Взглядом тяжелым, горб за спиной.
Муж молчаливый, похож на доцента,
Часто сидит с подзорной трубой
И наблюдает за жизнью Нью-Йорка,
Громко вздыхает, отложит трубу.
Перед глазами - лагерь, каптёрка.
Немка тащила его на горбу.
Вырвала прямо когтями из плена
И совершила с ним вместе побег.
Он навсегда, до седьмого колена,
Номер порядковый - не человек.
Немка была молода в своих грёзах,
Ради величия расы - хоть в ад.
Ехал по фронту бордель на колёсах -
Для настоящих немецких солдат.
Яркая, звонкая, как батарейка,
И остроумная, словно игла,
Юная немка, всё ради рейха,
Влюбилась не в немца, не немца спасла.
Форму одежды нашла - штурмбанфюрер,
Шнапса бутылку, отправилась с ним.
На проходной швырнула купюры.
И оба - из лагеря, "пьяные" в дым -
Бежали лесами, он думал, что умер
И видит последний, слабеющий сон.
Был паспорт чужой, пугающий зуммер,
Лай озверевших овчарок как фон.
Берег Америки - облик фантома -
Вынес волною бурлящий поток.
Изредка он, когда бабки нет дома,
В старой ермолке глядит на восток.
© Валерия Коренная