Розовый город
И этот город на холмах
Допит до донца,
До нежной дымки на губах
В закатном солнце.
Роняют розы лепестки
Холмам на плечи.
Всем семиструнием тоски
Латинской речи
Последний раз своих гусей
Сзывает ветер.
Одна из тысячи ночей
Ему ответит,
Бездонней звездной высоты,
Чернее хлеба:
«Какого чуда просишь ты,
Какого неба?»
Ах, если б мог он рассказать
И ветром не был,
Он бы остался умирать
Под этим небом.
Памятник времени
Голубь умоется пьяной травою,
Ворон прокаркает над головою –
Нет до тебя никакого им дела.
Бабочка-полька на руку присела.
Странная память – заметки на крыльях,
Все покрывается солнечной пылью:
Воспоминанья о будущем лете,
Танец пушинок в рассеянном свете,
Куст земляники, тропинки-дорожки…
Да, я вернусь. На картинке обложки.
Чайные розы к пролитому чаю
Здесь не прощаются и не встречают.
Любовь
Ты мне любые чудеса
Являл по первому желанью.
На чудо пялились глаза,
Но только слепли от сиянья.
Они не видели любви,
Что делать с этими слепцами…
Одну любовь благослови,
А мы в тебя поверим сами.
На двух холмах
однажды в грозу дому приснилось что он опустел
с тех пор в угловой комнате горит свет до зари
а ночь в моем окне не бывает абсолютно черной
хотя между нами спящий город
и долгий полет птицы от холма до холма
Перед окном
ты прислал за мной больших птиц
они кружили в холодном небе и кричали
вы слишком высоко сказала я им
ты расстелил поле цветов на закате
но я не наступила на них
они были слишком красивы
я стояла у окна
и мое отражение смотрело на меня твоими глазами
здравствуй
Мотылек
А. Д.
Чего ты мечешься, душа,
Как мотылек в прозрачном теле?
От страха крылышки дрожат.
От снега губы побелели.
Все это, в общем, ерунда,
Ты просто учишься держаться.
Идут другие холода,
И нечем будет укрываться.
Не сокрушайся, мотылек,
В стеклянном доме гибнуть душно.
Тебе лететь на уголек,
Прикинь, в пространстве безвоздушном.
Ореховый прутик
Колотит палками в окно,
Стегает плетью –
Гигант стоит передо мной
Тысячелетний.
Он стены тенью укрывал
Слугой на страже.
Он этот ветер долго ждал,
Он не промажет.
Набрался первобытных сил,
Напился жути…
А помнишь, кто тут обронил
Хозяйский прутик?
Как в землю корни он пустил,
Расправил плечи.
Как ничего он не простил,
Он ищет встречи.
Невесомость
Ночью птичьи силуэты
Танцевали у окна.
Есть в них птицы или нету,
Только видимость одна?
Бледной шторы невесомость,
Двадцать первый странный век…
Может, что-то в хромосомах.
Может, змея первый грех.
Что не даст нигде покоя,
Будет биться в тишине
Сердце древнее, чужое,
Не уснувшее во мне.
То, что станет рвать рубаху
И над пропастью плясать,
Где крылу не хватит взмаха
Легкость неба удержать.
Разговор с дедом
Тут такие дела…
Хорошо, не дожил.
Вся Европа пошла
Поднимать на ножи.
Хакенкройцы пестрят
Возле наших могил.
Только ляха ты зря,
Командир, отпустил.
Закричит: «Пожалей!» –
Пожалеешь опять.
Ты же русских кровей,
Не пойдешь добивать.
Есть у крови цена –
Мир за нефть. И за газ.
В общем, снова война.
И предатель предаст.
Ну куда же ты встал,
Ведь еще раз убьет.
И сказал и упал:
«Коммунисты, вперед!»