Шенгель по степи собирая,
От летнего жара клонясь,
Казашка брела, умоляя,
Услышать ее Небеса:
"Т;;ір мой, ужель, оскорбила,
Я светлое Имя твоё?!
Зачем ты лишил меня силы
Своею рукою копьё
Держать для охоты, защиты?
Неужто, слабее мужчин,
Ты мнишь, о, Творец, плодовитый,
Меня безо всяких причин?
Одна я и дочь поднимаю
Уже столько горестных лун…
Но, разве не так же страдая,
Жила Колыбель-Оэлун?!
Творец мой, Тенгри вековечный,
Молю не о чуде тебя.
Оставь мне лишь сил человечьих,
Чтоб я, боль в душе хороня,
Взрастила принцессу степную,
Чей взор бронебойной стрелой,
Убьет, сквозь кольчугу любую!
Дай мудрость ей… Мне же покой.
Истерся киіз на кибитке —
Где шерсти на новый достать?
От дочки моей знаменитый,
Богатый достанется зять!
Пускай их обходят печали,
За это арчу я зажгу!
А мне лишь покой изначальный
Даруй. Я к нему лишь иду.
Но, как бы пред этим хотелось,
На годы свои не смотря,
Прости, о Создатель, за смелость,
Последние годы любя
Прожить мне, и чтобы любима,
Была на закате времен.
Так дай же, Т;;ір, мне терпимость,
Да будет терпимым и Он"...