Послевоенный год такой голодный.
Жила тогда в райцентре, в МеленкАх.
Вдобавок к голоду, в ночи холодной,
Сгорел домишко, - осталась на углях.
Связали в узелок остатки скарба –
И в областной Владимир, взяв детей.
Так две вдовы жить начали сначала,
На новом месте без родных и без друзей.
Пол – дома, два хозяина, жить тесно.
Пошла в Собес, чтоб разрешенье взять,
На стройку дома и на ссуду без процентов.
Гарантии тогда давала людям власть.
И радостная шла, к воротам приближаясь,
Осталось лишь дорогу перейти.
Откуда ни возьмись, машина грузовая
Вмиг оборвала все её мечты.
По косточкам её в больнице собирали,
Ушло полгода на восстановленье сил.
А старшей дочери, моей сестрёнке Але,
Учиться в школе надо и меня блюсти.
Построен дом, фасад на три окошка,
На берегу пруда, чтоб уток разводить.
Когда въезжали в дом, перед хозяйкой кошку,
По русскому обычаю, нужно в дом пустить.
Я помню, в этот дом мы въехали со скарбом:
Кровать железная, из воинского городка,
Из досок струганных был сделан стол и лавка,
А на столе – коврижка вкусная да кружка молока.
И до сих пор я помню новоселье
С коврижкой вкусною на струганном столе.
Был март, 52 –ой. Как будто наважденье.
Там мама и сестра. Четыре года мне.