2 Книга Царств, 19 глава
Тогда сказали люди Иоаву:
Вот царь, поправ величие и славу,
Скорбит о сыне, плачет безнадёжно,
Верни его народу, если можно.
И обратился славный день победы
Не в радость для Израиля, а в беды.
И стал тот день днём плача и унынья.
Все говорили: царь скорбит о сыне.
И те, кто воевал с Авессаломом,
Сражённые таким жестоким словом,
Украдкою, без песен и молитвы
Входили в город тихо с поля битвы.
Как те, кто убегает с поля боя,
В стыде великом в сердце, без покоя,
Крадутся, прячась от людского взора,
Покрытые презреньем и позором.
А царь Давид, лицо свое закрыв,
О всем на свете в горе позабыв,
Взывал, сраженный горечью и злом:
«Авессалом, сын мой, Авессалом.
Сын мой, Авессалом, сын мой,
О кто бы дал мне умереть с тобой.
Во многом был я пред тобой неправ».
И встал тогда отважный Иоав.
Все силы и все мужество собрав,
Он сам пошел один к царю Давиду,
В душе неся к нему свою обиду.
И так сказал владыке командир:
«Ты потерял с твоим народом мир,
Забыл про всех на свете и при том
Ты верных слуг своих покрыл стыдом.
Ты любишь ненавидящих тебя,
Друзей не любишь, о врагах скорбя.
Твои друзья в сегодняшнем бою,
Рискуя жизнью, жизнь спасли твою
И жизнь твоих рабов, детей и жен.
А ты теперь в унынье погружен.
Плюешь на их заботу и любовь,
А многие из них пролили кровь.
Ты нам сегодня показал сквозь муки,
Что для тебя ничто вожди и слуги.
Твоей печалью горькой ты признался,
Что если б бунтовщик в живых остался,
А мы бы все погибли безвозвратно,
То было б это для тебя приятно.
Народ тебе в беде хотел помочь.
И если ты не выйдешь в эту ночь,
Я пред тобою Господом клянусь,
С тобою рядом, господин, боюсь,
К утру не будет ни одной души.
И посему, к народу поспеши.
А если люди ночью разбегутся,
К тебе они уж больше не вернутся.
И это будет хуже прочих бед,
Которые ты знаешь с юных лет».
И сел Давид, печальный, у ворот,
Вокруг него собрался весь народ.
А все Израильтяне – стыд и срам –
Трусливо разбежались по шатрам.
А разбежавшись, спорили тотчас:
«Он нас от всех врагов соседних спас,
Земля филистимлян пред ним дрожит,
А сам от сына по стране бежит.
А сын коварный был помазан нами
В цари. Сегодня нашими руками
Убит был справедливо на войне,
Он получил за все грехи вдвойне,
Он поражен были стрелами, как зверь.
Так почему ж вы медлите теперь?
Царя пора на место возвратить
И убивать друг друга прекратить».
И после этих справедливых слов
Давид послал к священникам послов,
Чтоб передали людям в Иудее.
Такой была изгнанника идея.
Вы вновь в своих сужденьях отстаете,
Вы долго размышляете и ждете.
Израильтян скорей опередите,
Давида прежде их к себе верните.
Зачем вам быть последними: и кость,
И плоть моя, и я для вас не гость.
Израильтяне вас опережают
И боль мою за вас приумножают.
Скажите также воину Амиссаю,
Его я не гоню и не бросаю.
Не ты ли кость моя, и плоть моя, и кровь?
Пусть то и то мне сделает Господь,
Коль ты не будешь вместо Иоава
Командовать над войсками по праву.
И будешь ты при мне во все года,
Не десять лет, не двадцать – навсегда.
Слова царя его людей коснулись,
И все они как будто бы проснулись.
И как один решила вся Иуда:
Поря забрать Давида нам оттуда.
И вот они к нему людей послали
В Маханаим и так ему сказали:
«Ты наш законный царь и повелитель,
Ты пастырь нам, отец нам и водитель.
Тебя мы просим, возвратись назад,
Пусть против поднимается весь ад.
Тебя мы защитим и отстоим,
Вернись назад в Иерусалим.
Весь дом твой, дети, слуги и рабы
Твои мы волей праведной судьбы».
И встал Давид, смягчая рану,
И подошел с народом к Иордану.
А Иудеи собрались в Галгале
И там они Давида ожидали,
Чтоб встретить и почтить Давида снова,
И к переправе было все готово.
И поспешил в Галгал Семей, сын Геры,
Который поносил царя без меры.
Пришел туда с людьми из Бахурима,
Ничтожный, страхом внутренним гонимый,
Помазанника истинного встретить
И за слова негодные ответить.
С ним тысячи людей рабов и слуг
Теперь Семей Давиду тоже друг.
Боится правосудия Семей,
С ним Сива и пятнадцать сыновей
Саула, слуги с двадцатью рабами
Пришли в Галгал без приглашенья, сами,
Чтоб встретиться с царем, за Иордан,
Где был в то время расположен стан.
И притянули к переправе судно,
Чтоб было царским отрокам не трудно
Поток реки в том месте пересечь
И силы изнемогшие сберечь.
А слуги, и рабы, и весь народ
Поток речной переходили вброд.
И лишь на берег наступил муж веры,
К нему бежит негодный пес, сын Геры.
И падает во прах к его ногам
И вопиет: «не отнеси к врагам.
Я пред тобою сделал тяжкий грех
И вот молю тебя при всех:
Прости, забудь и милость окажи
И смертью лютой пса не накажи.
Прими мое сердечное моленье
И не поставь мне ныне в преступленье
Тот день, когда ты жизнь свою спасал,
А я в тебя камения бросал,
Злословил и жестоко поносил.
Никто тебя до ныне не просил
Из нашего колена о прощенье.
К тебе пришел я первый, без смущенья».
Тогда Авесса возразил Семею:
«Против тебя я многое имею.
Давид наш царь – помазанник Господень,
А ты его ругал в беде, отродень,
Злословил, не стыдился царских слез.
За это ты умрешь, как жалкий пес».
Но царь Давид тогда сказал в любви:
«Довольно, братья, пролито крови,
Что мне и вам, Саруины сыны?
Не я ли царь опять моей страны?
Зачем вы подстрекаете меня
В часы такого памятного дня?
Наветников не нужно нам сегодня,
Все совершилось волею Господней.
Сегодня ли кого-то убивать
И кровь на землю снова проливать? –
А тот лежал у ног царя, как тварь, –
Ты не умрешь, – сказал Семею царь, –
Ты будешь жить, и в этом я клянусь
И к делу твоему я не вернусь».
Так был избавлен от суда Семей.
И вот к царю идет Мемфивосфей,
Он внук Саула, сын Ионафана,
Пришел к царю на берег Иордана.
Когда о всех делах он услыхал,
Давида встретить тоже пожелал.
С тех пор, как царь остался без надежды,
Мемфивосфей не мыл своей одежды,
И бритвой бороды он не касался,
И ног не мыл, скорбел, не умывался.
Когда он подходил к царю навстречу,
К нему изгнанник обратился с речью:
«Когда покинул я Иерусалим
И с верными ушел в Маханаим,
Ты почему остался за стеной
И, как другие, не пошел за мной?»
«В тот день меня слуга мой обманул,
Меня он с хитрым умыслом запнул,
Ибо сказал я: брошу все дела,
И оседлаю своего осла,
И убегу с царем из града прочь,
Коль не могу другим ему помочь.
Но мой слуга меня оклеветал
Перед царем, и я бежать не стал,
Но господин мой царь, как Ангел Божий,
Он справедливый, мудрый и хороший.
Поэтому ведет себя свободно
И поступает, как ему угодно.
Хотя весь дом наш был повинен смерти,
Но он как Ангел на небесной тверди,
Меня нашел и к людям возвратил,
За царский стол хромого посадил
С ядущими от царского стола
И сохранил от голода и зла.
И жаловаться я теперь не смею».
Тогда Давид сказал Мемфивосфею:
«Зачем ты это говоришь царю?
Что я сказал, я снова повторю.
Я говорил вам, чтобы ты и Сива
Между собой и честно и правдиво
Поля царя Саула разделили
И во вражде друг с другом не ходили».
И отвечал царю Мемфивосфей:
«Не нужно мне ни пастбищ, ни полей,
Пусть Сива заберет мои поля.
Тебя царем встречает вновь земля,
Ты жив, здоров, ты с нами, и притом
Ты с миром возвращаешься в свой дом,
А это для меня дороже злата.
Тобой, мой царь, душа моя богата.
С тобой мы пили и с тобой мы ели».
Тут подошел к соратникам Верзеллий,
Богатый старец Галаадитянин,
Царя Давида друг, Израильтянин.
Пришел за Иордан он из Роглима,
Идущего к стенам Иерусалима,
Как друга с уваженьем проводить
И верность в сердце другу подтвердить.
Ему уж было восемьдесят лет,
И годы в нем оставили свой след
Он продовольствовал царя в Маханаиме.
«Живи теперь со мной в Иерусалиме, –
Его позвал любезно царь Давид, –
И будешь за столом владыки сыт.
Ведь ты меня тогда кормил, поил,
Чтоб я в изгнанье не лишился сил.
Настало время отплатить мой долг,
Ведь я же человек, не жадный волк».
И отвечал Верзеллий: «я уж стар,
И мне уже не нужен царский дар.
И мне ли будет царь теперь служить,
Ведь мне уже совсем не долго жить,
Чтобы идти с царем в Иерусалим
И за столом делить трапезу с ним,
И быть среди друзей, но не рабов.
Смогу ли различить я вкус хлебов?
Смогу ль узнать, что буду пить и есть?
Не время мне за стол с владыкой сесть.
Смогу ль я слышать пение певцов
В стенах твоих сияющих дворцов?
Идти мне во дворец царя не время,
Я не могу чинить Давиду бремя,
Пойду с тобою я за Иордан,
А там уже оставлю царский стан.
За что меня Давиду награждать,
Ведь мне осталось только смерти ждать.
Позволь мне возвратиться в отчий дом
И к смерти приготовиться потом.
Позволь рабу, милейший, до конца
Быть рядом с гробом моего отца.
И дай увидеть мне кончину дней
У гроба милой матери моей.
Но у меня есть сын родной, Кимгам,
Пусть он падет теперь к твоим ногам.
Возьми его с собой в Иерусалим
И поступи, мой повелитель, с ним
В Иерусалиме, как тебе угодно». –
В очах царя то было благородно.
С почтением он выслушал те речи
И старцу в рассужденьях не перечил,
Внимая мудрым старости словам,
Потом сказал: «пусть отрок твой Кимгам
Пойдет со мной. Ты друг мой, посему
Я все от сердца сделаю ему,
Что сделал бы тебе, мой верный друг.
Воздам тебе за труд и щедрость рук,
Чего бы ты сейчас ни пожелал,
Я сделаю для вас, как обещал.
И перешел речной поток народ,
Кто на плотах, а кто-то просто вброд.
И перед тем, как в город возвратиться,
Верзеллий подошел к царю проститься.
И царь его обнял тепло, как брата,
Благословил и щедро, и богато.
И нежно как отца поцеловал,
И тот ушел. А царь пошел в Галгал.
К царю вернулась сила и держава.
Его вся Иудея провожала
И половина Израиля тоже.
А остальная половина все же
О возвращении царя не знала,
И вот она людей туда послала.
И те сказали: «и того вам мало,
Что царь Давид родился от Иуды?
Зачем же вы его тайком отсюда
Без нашего согласья проводили
И нас, Израильтян, не пригласили?»
Но им мужи Иуды отвечали:
«А разве вы до сей поры не знали,
Что царь нам ближе, мы родня Давиду,
И незачем таить на нас обиду.
Из-за чего сердиться нам на это,
Мы что, от вас тайком, украдкой где-то,
Как воры, у Давида что-то съели?
Или подарки от него имели?»
А те сказали: «нас гораздо больше,
И простоим мы пред врагами дольше.
Не десять ли частей у нас от века?
У вас лишь две, Израиль не калека.
И для Давида больше мы, чем вы,
И мы для царства вроде головы.
Зачем же нас при этом обижать
Поступками своими унижать?
Не нам ли первым было дано право
Вернуть царя, но вы пошли лукаво».
Но твердые слова Иудеян
Сильнее были слов Израильтян.
Декабрь 2017 г.
Айсенти