Мы пришли в кафе. Сели за столик. Я и Марина. К нам подошёл официант. Весь начищенный, выбритый, как яичко, от него пахло каким-то французским одеколоном, на лице выученная улыбка. Мы поздоровались с ним.
- Ну, что закажем? – посмотрела на меня Мари.
- Так-с… Что здесь? – как бы озадачился я, глядя в поданное официантом меню. – Давай куриные крылышки с картошкой… Это для меня. А ты что будешь, дорогая? Может, кальмары в сырном соусе? Я знаю, ты их любишь.
- Хорошо, - кивнула моя спутница.
- Ну, и ещё пива. – Это было обычным нашим напитком. – Или кваса? Пиво горчит.
- Да Бог с ним! Можно и кваса, - сказала она.
И я обратился к официанту:
- Принесите нам, пожалуйста…
Официант ушёл.
Вокруг было много людей. Это были люди, которые пришли сюда после работы расслабиться, отдохнуть. Это кафе отличалось от остальных тем, что здесь часто подавали пиво разных сортов. Летом его пили на улице, а когда было холодно, внутри здания. Мне немного было стыдно за то, что я приучил Мари пить этот напиток. Просто я обычно, когда был холост, не имел отношений с женщинами, заходил сюда после рабочего дня и, как все, выпивал кружечку пива. Нет, не каждый день я позволял себе это удовольствие. Обычно по средам и пятницам. И вот Мари взяла с меня пример. Но в последнее время я ее стал переводить на квас. Я понял, что мне не нравится, когда женщины пьют.
Сейчас тут нельзя было сосредоточиться. Я должен сразу вам сказать, что работал программистом в хорошей фирме. По выходным читал специальную литературу. Ну, вы понимаете. И ещё любил Достоевского. Жуть, как любил. Я всегда говорил знакомым, когда речь заходила о Фёдоре Михайловиче, что если не хотите пессимистично смотреть на жизнь, не берите в руки его книги, но если же вы хотите знать правду и только правду, то штудируйте его, ищите ответы на волнующие вас вопросы и вы их обязательно найдёте. Мне говорили, что я несколько суховат, в общем, как все физики и программисты. Но они были не правы, совсем не правы. Знали бы они, какой у меня мягкий характер и какое доброе сердце. Но они это знали. И поэтому мне не приходилось ничего им доказывать.
В этой атмосфере, которая царила в кафе, когда было потише, я находил возможность для мозгового штурма. Кто-то пишет здесь романы на ноутбуке, а я редактировал в голове всевозможные коды. Профессия моя требовала от меня, чтобы я следил за новинками, постоянно был в курсе всех событий, которые происходят в компьютерном мире. И мне это нравилось. Это задевало мои душевные струны. Так же, как воспоминание о первой любви, ну, или воспоминание о первой рыбалке.
Пока я размышлял обо всём этом, в кафе зашёл слепой с палочкой и подошёл к соседнему столику. Отыскав стул, сел, достал из кармашка салфетку и вытер вспотевший лоб. Нам тем временем подали блюда. Но я продолжал, как завороженный, смотреть на него.
Я всегда интересовался, как живут слепые люди. Я жалел их и чем больше жалел, тем больше понимал, как это страшно и непостижимо. Обязательно нужно, чтобы об этом человеке кто-то заботился, чтобы он был не одинок. Я знал одного парня, он был сыном моего приятеля. Этот парень был от природы одарён. В шесть лет он уже шпарил на фортепьяно мелодии, которые мне и не снились. Тольяттинский Рэй Чарльз, так его называли. К тому же он писал музыку. Он постоянно говорил о том, что в его голове играет целый оркестр. Музыка будто бы идёт откуда-то из подсознания. Все восхищались его талантом. Однажды я стал свидетелем следующей картины, когда мы гуляли все вместе. Мы собирались перейти дорогу. Загорелся зелёный свет. И этот сынок пошёл впереди нас, улыбаясь. Но тут вылетела из-за поворота машина с бешеной скоростью, но вовремя дала по тормозам. Парень услышал визг шин, испугался, но, естественно, ничего не увидел. Мы разозлились, подняли шум. Стали ругать водителя такими словами, о которых лучше не вспоминать. Этот эпизод произвел на меня неизгладимое впечатление.
Пока я искал папиросу, чтобы закурить, Марина полезла в сумочку и достала оттуда записную книжку.
- Мне надо позвонить маме, - промолвила она, подцепив вилкой кальмар. – Хорошо? Она жаловалась, что у неё давление скачет. Надо узнать, как она себя чувствует. Всегда забываю её телефон. Она купила новый, симку другую вставила.
- Звони. Конечно, нужно узнать… - ответил я, а сам опять взглянул на слепого.
Официант не сразу догадался, что перед ним слепой. Тёмные очки многие носили, а палочка могла говорить о том, что у посетителя кафе нездоровые ноги. Но хватило ровно полминуты, чтобы он понял, что перед ним незрячий человек, по движениям, по мимике.
Тот заказал приятным баритоном кофе со сливками и больше ничего. Он вытащил из кармана штанов мелочь и, нащупав ладонь официанта, отдал деньги.
- Тут немного не хватает, - тихо произнёс официант, смутился.
Но тут я встал, откликнулся:
- Я заплачу за этого человека. И куплю ему первое и второе. Пусть поест. Думаю, он голоден.
Видя, какой он был худой и высохший, можно было понять, что мужчина недоедает.
Официант кивнул, взял у меня деньги и ушёл.
- Спасибо, конечно, вам. Но зачем вы это сделали? – спросил слепой.
- На то мы и люди, чтобы помогать друг другу. А не только о своём брюхе думать, - выпалил я, и меня охватило радостное чувство.
Скоро ему принесли горячий борщ и плов со свининой, а также кофе со сливками. Тут и вернулась Марина.
Я доедал свою картошку и допивал квас.
- Позвонила, - сказала Мари.
- Что мать сказала?
- Уже получше, - ответила она и с облегчением вздохнула.
Мы доели, расплатились и вышли. Мари что-то щебетала мне на ухо, я ее слушал, а сам был счастлив как младенец и витал в своих мыслях. Как всё же хорошо, когда ты что-то делаешь от всей души. В эти минуты ты понимаешь, что не зря живёшь. Не зря!