Картина четвёртая
Вечер. Городское кладбище. Над только что засыпанной
могилой сидит, покачиваясь, Мардохей.
Мардохей
Уснула; спи, дремли, моя Ревекка!
Не дал нам Бог с тобой иметь детей.
Почти без ссор мы жили четверть века,
Так слёзы льёт сегодня Мардохей.
Всё, что я мог – я делал, что умею:
И вот один, весёлые дела!
На старость лет могилу я имею.
Зачем моя Ревекка умерла?.. (плачет)
Могильщик
Хозяин, всё, окончена работа.
С вас золотой – не дорого беру.
Мардохей
Работник, ты завысил цену что-то;
И половины я не наберу. (даёт серебро)
Могильщик
Ну, с вами Бог, что можете…
Мардохей
Ревекка!
Спокойно спи, не дал нам Бог детей…
Без ссор почти мы жили четверть века,
Так слёзы льёт, родная, Мардохей…(плачет)
Неподалёку Амелия – лежит, обнимая холм; рядом вторая, ещё свежая, могильная насыпь.
Амелия
Амелия, ты слышишь, будто в храме
Под сводом хором ангелы поют?
Курится ладан; свечи огоньками
Дрожат, лампады тихие цветут…
У алтаря, колена преклоняя,
В одежде белой ангел мой, родная,
Псалтирь читаешь или слёзы льёшь,
Или меня по имени зовёшь?..
Вот муж твой бедный; век прожив в заботах,
Он знал любовь; прощёлкав дни на счётах,
Он жизнь свою проплакал по ночам,
Тебя любя одну на целом свете,
Доверчиво, как взрослых любят дети,
Век доживая с горем пополам,
И всё и всем вокруг себя прощая…
Прости и ты меня, моя родная!
(умолкает)
Картина пятая
Поздний вечер, переходящий в ночь. Раструб улицы, переходящей в площадь. Высоко в небе сквозь тучи пробирается ясная луна.
Фонарщик (с длинным факелом на плече; поёт)
Была б мошна моя полна,
Как эта яркая луна,
Тогда бы, точно, до зари
Не зажигал я фонари.
Тогда бы дома в тишине,
Стонал и охал я во сне,
И сердца собственного стук
Я б слышал, вдруг, обняв сундук.
И всё б мерещился б мне вор
Во мраке – нож и бритва-взор…
Нет! хорошо, что по ночам
Тяну я факел к фонарям.
(зажигает фонарь)
Первый мужской голос
Распелся тут: ишь, ночь ему темна!
И так уж светит полная луна.
На что смотреть? Бледны от страха рожи,
А эти на лунатиков похожи:
От горя спятив, бродят по ночам,
А те в углы забились по домам,
Боясь схватить блошиную заразу.
По мне ж, коль в преисподнюю – так сразу.
Коль на роду написано «мертвец»,
Так ты хоть лопни – всё тебе конец.
Второй мужской голос
Ну, не скажи! Молитва помогает.
Хоть я и грешник – только помолюсь
И лишь двуперстьем я перекрещусь –
Как тут же, в миг, от сердца отлегает.
Первый
И я молитву пошептать люблю:
«Помилуй, бог, пошли мне ночь темнее!»
И как пошлёт – прохожему на шее
Во тьме стяну потуже я петлю.
Женщина
Так ты – убийца, вор? Каким пугают
Чуть не с пелёнок матери детей?
А! сироту не удивит злодей;
… сказок сирота не знает.
С трёх лет меня воспитывал приют,
Будь проклят он, под розгами кричащий!
Потом я шла туда, куда зовут,
За медный грош – не за дублон блестящий.
Короче, жизнь пришла моя к беде.
Но вот Чума явилась, слава богу:
Ни наряжать в последнюю дорогу,
Ни корчить роль не надо сироте.
Коль нет своих – чужих я обряжаю:
Тяп-ляп – и хватит тем, кто победней;
Кто побогаче – с теми понежней.
Первый (второму, быстрым шёпотом)
Пошли со мной: пустеет храм без толку.
Без шума проберёмся, втихомолку,
Да можно с шумом: нет там никого,
А серебра – лопатой гресть его! –
Подсвечники, а посох драгоценный!
Да кой-чего содрать и с алтаря…
Второй
Нет, я хоть грешник – не пойду…
Первый
А зря.
Голос из толпы
Я, я с тобой!..
(уходят)
Астролог
Светила во вселенной
Мне говорят, что близок наш конец.
Луна в Тельце, и на одной орбите
Планеты две – я в телескоп увидел –
Кто хочет знать: жилец он – не жилец,
Судьбу свою и близких и без вести
Пропавших – словом, подходи, народ!
За плату малую…
Голос из толпы
Дозор идёт!
Первый дозорный
Марш по домам!
Второй дозорный
Ишь набежало бестий!
Отребье, дрянь! Окраин татских люд.
Третий дозорный
Оставь их, Якоб, пусть себе поют!
Первый дозорный
Коли смирны, так что, на самом деле?..
Второй дозорный
Они уже на реквием напели!
Мимо на тележке двое катят закрытый гроб.
Первый стражник
Аннета.
Третий стражник
Та, что утром умерла?
Второй дозорный
Я знал её… такие, брат, дела…
(достаёт флягу. Тележка проезжает)
Картина шестая
Утро в комнатке-мастерской Иоахима. В центре два мольберта. По столику, что у стены, разбросаны предметы: краски, кисти на палитре, клубок со штопальной иглой, латунная ступа с пестом, дырявый шерстяной носок, проросшая луковица, пара пуговиц и большая щербатая кружка. Над столом – полка с тубами, банками, коробочками и проч.
Художник, чем-то встревоженный, сидит на диване; перед ним – Августин на табурете с хозяйской гитарой в руках. На полу также разбросаны вещи и предметы туалета.
Августин
Послушай песню, брат Иоахим.
Как говорится, музою томим,
Не так давно поэт наш незабвенный,
Эразм, но – Венский, кисточкой мгновенной –
За пять минут стишок нарисовал,
А я его за пять секунд сыграл.
Простой мотив; Иоахим, послушай –
Слова просты, но как тревожат душу!
Один момент, дай подкручу колок. (подстраивает гитару)
Не торопясь, поехали, дружок!
(играет и поёт)
Нынче в город наш весёлый,
Через медные врата,
Обойдя леса и долы,
Не спросясь, пришла беда.
Стихли шумные забавы;
Стали улицы пусты.
И налево, и направо
Ширит кладбище кресты.
Сяду тут, под липой тёмной;
Не спешу на свадьбу я.
Не жива, в могиле скромной
Спит любимая моя.
Птиц не слышно, камни голы;
Не ухожен смерти сад.
Только в жимолости пчёлы,
Собирая мёд, жужжат.
Иоахим
Слова простые действуют верней,
Когда в них боль. Мелодия простая
Органной мессы иногда сильней,
Тревожит душу, нам напоминая
Забытый храм открытостью своей (зевает).
Не выспался совсем я, до рассвета
Писал этюд.
Августин
А как же твой портрет –
Тот, странный, помнишь? С женщиною?
Иоахим
Нет…
А, странный? – Да… Не чисто дело это…
Писал-писал, потом соскрёб совсем.
Сначала, впрочем, я её замазал…
Поверх белила положил – не сразу –
Дуная гладь, когда наш город нем,
Изобразил в час утренней прохлады,
А вместо стен убогих – колоннады;
По берегам не замки, а дворцы…
Но на холсте, блаженные отцы! –
К утру всё то же проступило снова!
И я соскрёб её к тузам бубновым!
Да что ты? Врать ты, братец, не горазд –
Тебе я верю. Жаль, шутник Эразм
Спит как убитый, не разбудят черти,
А то бы он…
Иоахим
Ты видишь, дело в том…
На свалку снёс подрамник я с холстом,
А утром, глядь – он снова на мольберте…
Иди сюда, тебе я покажу
Её… (подводит друга к мольберту, снимает покрывало)
Августин
Но где же?.. Врать, я погляжу, –
Ты не горазд; сама Чума явилась,
На полотне, и свалка её приснилось.
(на мольберте пусто)
………………………