«Не жди меня, я не вернусь!» –
Сказал ей сын и хлопнул дверью.
«Свободен я, сам разберусь,
И в Бога твоего не верю!» –
А мать рыдала: «Нет, сынок!
Вернись, прошу тебя, сыночек!
Тебя люблю я! Видит Бог:
Ты мне как воздуха глоточек.
Не оставляй меня, прошу!
Тебе я годы посвятила.
Я лишь тобой одним дышу,
В трудах ведь я тебя взрастила.
Что буду делать без тебя?
Как буду жить теперь на свете?» –
Рукой платок свой теребя,
Одна стояла на рассвете.
А сын не слышал, он ушёл,
Шагал, свободой наслаждаясь.
Так мимо кладбища прошёл…
«Отец там… я не попрощаюсь!
Он много лет меня «пилил»,
И жить учил. Всё! Надоело!
Он вместе с мамой слёзы лил,
Какое до меня им дело?
Я взрослым стал, я холостой,
И жить могу по своей воле.
А он мне всё: «Сынок, постой!» –
Я ж не хочу прожить в неволе.
Я рад был, когда он ушёл…
Нет, я не плакал на прощанье.
Сам с их пути теперь сошёл!
Зачем мне мамы завещанье?
Она стара, отстала очень
От жизни… что ей этот мир?
Лишь молится и днём, и ночью,
А я… да, я устрою пир!
Я буду праздновать победу
Над жизнью тусклой и глухой!
Подальше ото всех уеду,
Мне хватит мамы слёз с лихвой.
Сын уходил... сбегал из дому
Мечтами наслаждаясь, шёл.
«Теперь всё будет по-другому,
Я счастье, наконец, нашёл!»
О маме вспоминал порою,
И тут же шаг свой ускорял.
«Мне жаль её чуть-чуть, не скрою,
Всё ж не вернусь!» – он повторял.
А мать молилась на коленях
В слезах и день, и ночь о нём,
И в беспокойных сновиденьях
Горело сердце, как огнём.
«Храни его, Отец небесный!
Храни его во всякий час!
Где сын мой – лишь Тебе известно,
Ты знаешь ведь, где он сейчас.
Не дай ему в грехах погибнуть!
Ведь сын мой, моя плоть и кровь,
Не смог мою любовь постигнуть.
О, как сильна моя любовь!»
Так время шло, минули годы,
Мать постарела и слегла…
А сын вдали терпел невзгоды,
Вокруг была сплошная мгла.
Он вспоминал теперь о маме,
Всё чаще плакал и скорбел.
Был как-то даже в Божьем храме,
Сам с Богом видеться хотел.
Но там его священник принял.
Сын полупьяный был, босой.
Всё повторял своё лишь имя,
На хлеб просил, полуживой.
Твердил, что мать уже в могиле,
Да и отец давно почил,
Что сам, когда ещё был в силе,
Наследства он не получил.
Родители трудяги были,
Но небогаты. Видит Бог:
Его на свете все забыли
И не пускают на порог.
Он прослезился, шмыгал носом,
Рукой стирая грязь с щеки.
И задавались все вопросом:
Откуда он? Ну, чудаки!
Он нищий и больной, голодный,
Достойный сожаленья он...
В лохмотьях, дождь такой холодный.
Как горько! – это всё не сон.
Его там вроде приодели,
Сказали: «С миром! Бог с тобой!»
Вдруг его мысли одолели:
Пойду на родину, домой!
Стоит, быть может, ещё хата,
В которой я родился, рос,
В которой счастлив был когда-то.
Но что сейчас там? – вот вопрос.
Всё заросло, поди, крапивой,
А у соседей – дел полно.
А мама… можно ль быть счастливой,
Когда твой сын так далеко?
Она, наверное, страдала,
В разлуке с сыном день и ночь.
И где я, с кем – она не знала.
Была б ещё хотя бы дочь!
Ей было б легче… мама, мама,
Каким я глупым был! Прости!
О да, я безрассудный самый,
И как мне этот грех снести?
Тебя, конечно, нет, я знаю,
И в этом всём моя вина.
Прости меня, прости, родная!
Достоин кары я сполна».
Был долгим путь его, немытой,
И, исхудалый, он домой,
Болячками давно покрытый,
Вернулся. Только… Боже мой!
Здесь так же всё как было прежде,
И дом, и лавочка… и дверь.
Дрожа всем телом, но в надежде
Припал к двери… и что теперь?
Что ждёт его за этой дверью?
О, нет, её он не забыл!
Хоть сам сказал тогда: «Не верю
Я в Бога твоего!» Он выл!
Он плакал, отворить не смея
Вновь эту дверь в отцовский дом,
О прошлых днях своих жалея,
Всё ж… приоткрыл её с трудом.
А там… не может быть! О, чудо!
Там мама! Да, она жива!
В руках какую-то посуду
Держала… и его ждала.
Ждала все годы, поседела
И исхудала, но глаза!
Они всё те же… Зазвенело
В ушах… и потекла слеза.
А мать дрожащими руками,
Едва державшись на ногах,
«Сынок!» – произнесла губами.
Его сковал и стыд, и страх.
И, опустившись на колени,
Он плакал: «Мамочка, прости!
Я виноват! Да, без сомнений.
Мне наказанье не снести!
Достоин я проклятья, знаю,
И наказанья за свой грех!
Но Божьей милости желаю,
Прошу прощения при всех.
И Бог, и Ангелы святые
Свидетели тому, что я
Здесь годы все свои земные
Прожить хочу, тебя любя».
Он руки целовал родные,
Она же плакала навзрыд:
«Сыночек мой!» Слова простые,
Но сколько в них любви! Покрыт
И грех, и стыд, что мучил душу
И сердце, и тревожил ум.
«Покой твой, мама, не нарушу!»
В ушах его и звон, и шум.
Да, он прощён, прощён! О, Боже!
Какое счастье, он прощён!
Он жив и его мама тоже!
Какая радость! Счастлив он.
Рыдали оба, сын и мама,
И, Господа благодаря,
Он был теперь счастливый самый,
Она надеялась не зря.
Надеялась, ждала, молилась,
И сын ей снился по ночам.
Бедой лишь с Господом делилась.
Нет, не ходила по врачам.
Давал Господь ей утешенье,
Что сын вернётся в отчий дом.
Так приняла она решенье,
Делиться с ним своим теплом.
В мольбе горячей всё шептала:
«Храни его, Господь, от бед!»
С мечтой о встрече засыпала,
И вновь встречала с ней рассвет.
И вот он, её сын любимый!
Хоть исхудалый, но живой.
Её молитвами хранимый
Вернулся наконец домой!
Благодарили Бога оба,
Что всё закончилось добром.
Он не стоит у её гроба,
С любовью встречен и тёплом.
Вот так, друзья, порой бывает,
Когда гордынею гоним,
Родителей сын забывает,
Они же плачут, больно им.
Но не всегда жизнь там прекрасна,
Где, кажется, свобода ждёт.
Страдают все тогда напрасно,
Но Божий глас домой зовёт.
Зовёт и сыновей, заблудших,
И дочерей, вернуться вновь,
Времён не дожидаясь худших.
Горит ко всем Его любовь.
Отец Небесный знает: нужен
Нам всем Его Отцовский дом.
В нём завтрак есть и сытный ужин,
Есть место за Его столом.
Признаться надо лишь, что жаждем
Прощенья, счастья и любви.
Здесь жизнь закончится однажды,
Спасенье лишь в Христа крови!
Он искупил нас на Голгофе
От смерти и от вечных мук.
Чтоб не постигла катастрофа –
Жизнь примем из пронзённых рук.
Сегодня ещё день спасенья,
Сегодня Бог зовёт: «Приди!
Прими грехов твоих прощенье,
Покойся на Моей груди».
2 июня 2022