Разбудил под утро как-то
Зов от древних артефактов,
Что хранила в сундуке,
В красном шёлковое чулке.
Все достались мне в наследство
(среди них - от храпа средство).
Я проснулась в результате
И, кряхтя, сползла с кровати.
Удалив с ушей затычки,
Попила с ковша водички.
Прогнала полевку-мышку,
Повздыхав, открыла крышку.
Есть там яблочко на блюдце,
Стоит только заикнуться,
Сформулировать вопрос,
Так оно идёт в разнос.
Как в кино мелькают кадры:
Черноморская эскадра,
Остров, змеи, кровь и смерть,
Ветер, волны, круговерть...
А затем, вдруг, поле, тишь,
В вышине летает стриж,
Колосится мирно рожь...
Вдруг по телу пошла дрожь...
Изменилась вся картина:
Дом, опутан паутиной,
Покосившийся плетень,
Дровяница, рядом пень,
А на нём лежит топор,
Да со смушками убор,
Сильно пылью припорошен...
Хутор явно тот заброшен.
Присмотрелась. Дом знаком.
Вспоминаю - в горле ком:
Чёрт, Солоха, Рождество,
Чуб, Вакула, сватавство...
Еле слышный нежный шепот
Переходит в странный рокот.
Оглянулась - вижу свиток,
Красной ленточкой увитый,
Словно сам ко мне плывёт.
Нет, ошиблась - сзади Чёрт.
Небольшой. Рога, копыта,
Морда... Видно, что не мыта.
Взгляд уставший, с поволокой,
Но с прищуром, видно - дока.
Не его черта - отвага,
Но... Доставил мне бумагу.
Оказалось - от Солохи,
Из совсем другой эпохи,
С фантастической Диканьки -
В лес дремучий к ведьме Таньке,
Что теперь Ягой зовётся...
Голова вот-вот взорвётся...
Погружаясь, как в пучину,
Вспоминаю чертовщину...
Как однажды, тёмной ночью
(Было от жары не вмочь мне),
Я махнула за плетень,
Да в поля, где рос ячмень.
Стог почти сливался с небом,
Пахло травами и хлебом.
Свежий бриз от водоёма,
Тишина, покой и дрёма...
Тут, во сне иль на яву,
Словно бы по волшебство,
Источая слабый свет,
Появился силуэт.
Голос женский прошептал,
Что давно меня искал,
Передать желая силу...
(Хоть о том я не просила).
Не сейчас, пока мала я,
Много позже то узнаю,
И пройдёт не мало лет...
Дальше шёл какой-то бред...
Утром, выспавшись в стогу,
Обнаружила серьгу.
С виду явный раритет.
Осмотрелась - второй нет.
Ночь припомнилась с трудом.
Я, вздохнув, вернулась в дом.
Зашвырнув серьгу в шкатулку,
Вновь рванула на прогулку.
Полдень, жарко, лето, зной.
Возвращаюсь вновь домой.
Об обеде вся в мечтах...
А у бабки то в руках
На ладони та серёжка!
А в другой - большая ложка...
"Сознавайся, где таскалась?" -
Понимаю, что попалась...
И, вздохнув, как на духу
Понесла я чепуху:
Про жару, про силуэт,
Да про голос, и про свет.
Что уснула я в стогу,
Утром там нашла серьгу...
Бабка стала бледней мела,
Так внезапно побледнела.
"Дай воды, а то мне плохо", -
Слышу, шепчет: "Ну, Солоха..."
И, достав шнурок с груди,
Тихо молвила: "Гляди!"
А на нем серьга вторая,
Так же с камнем, золотая. -
"То прабабкино наследство,
Нет от сглаза лучше средства.
Ей её дала Солоха.
До чего была пройдоха!
С Чертом раз она гуляла,
Так вторую потеряла...
Много лет с тех пор минуло..."
Я не слушала, заснула.
Так задумалась о прошлом,
Светлом, добром и хорошем,
Что не видела как Чёрт,
Вновь включил свой телепорт.
Только слабый запах серы,
И остался от курьера...
Вновь к бумаге я склонилась.
Мне такое и не снилось:
Двести с лишним лет минуло!
Тут от пыли я чихнула...
Та, взлетев, осела снова.
И послышалась тут мова...
Тихий голос от Солохи
Говорил, дела, мол, плохи.
Хутор древний - место силы,
Потому она просила,
Сохранить, коль сердцу дорог,
Всё укрыть, наславши морок...
Как ослушаться тут можно?
Не поддаться чарам сложно.
И, прикинув что и как,
Словно я заправский маг,
Приготовив трав запас,
В путь пустилась без прикрас.
Для меня метла как скутер -
Я на ней лечу на Хутор.
Подо мной леса, дороги,
Только чувство, вдруг, тревоги:
Квадрекоптер на пути.
С таким, знаю, не шути.
Влево, вправо - он все ближе,
На метле ныряю ниже.
Средь деревьев и листвы,
Где кусты, овраги, рвы,
Да природные окопы
И нехоженные тропы...
Хоть с трудом, но оторвалась,
Не случайно так старалась,
И вечор, перед закатом,
Став заправским акробатам,
Сквозь трубу проникла в дом,
(Хоть протиснулась с трудом).
От усталости дурея
(Или, может быть, старея?),
Приземлилась на кровать.
Всё потом, сначала - спать.
Но под утро слышу рокот.
Залп орудий, страшный грохот.
Вспоминаю, что Солоха
Мне писала: "Дело плохо".
Нет, не плохо - много хуже.
Юбку подвязав потуже,
Наливаю воду в чан,
И туда - траву дурман.
Истолчая корешки,
Засыпаю порошки.
Воздух тёплый рвётся вверх,
Купол твердый, как орех,
Разрастается вокруг,
Создавая ведьмин круг.
То иллюзия, обман:
Вместо хутора - туман...
Нет ни дома, ни плетня,
Ни поленицы, ни пня...
Только лёгкий щебет птиц.
Я, устав, свалилась ниц.
Отдохнувши и поспав,
Дом, меж делом, обыскав,
Вновь зажав метлу меж ног,
Я рванула за порог.
И опять: кусты, овраги...
Мне не занимать отваги,
Но когда вокруг стрельба,
Понимаешь, что "труба".
Жизнь как миг перед глазами,
Холод, жар идут волнами...
И, хоть ведьма, вспомаешь
Ты молитвы... Все, что знаешь...
С божьей помощью, аль нет,
Я вернулась. Дивный свет.
Домовой испек пирог,
Кот мяучит возле ног.
И хоть лето, сильный зной,
Тишина вокруг. Покой.