Есть дверца на чердак,
где свален всякий хлам,
где прожитого шлак
набился по углам,
где всё покрыла пыль
последующих дней,
где паутины быль,
мечты, как мухи в ней.
Там серо и старо.
Там тускла тишина.
Там ржавчины запор
на мутности окна.
Хозяин дома стар,
хозяин дома сед,
и он не открывал
ту дверцу много лет.
А тот чердак не прост.
Он заколдован так :
когда старик помрёт,
всё обратится в прах.
Но в россыпях старья,
средь ветоши руды,
лежат, свой блеск тая,
алмазы доброты.
В гнилушках вдруг сверкнёт,
презрев труху и тлен,
жемчужное зерно -
начало гордых дел.
В корзины дребедень
набита до краёв,
но прячется под ней
молчанье главных слов.
В забытых кладовых,
в закутках темноты,-
неизданной любви
истлевшие листы.
И этому всему неужто пропадать?
Есть дверца,
и замок,
и лестница туда...