заводная черешня идет по минутному полю,
мановением веток толкая родную коляску
с переломанным в хворост, грудным, волооким гиньолем;
на полях караулом поставлены вороны клякс;
заводная черемуха тикает в разные стороны,
возбужденно хихикая через игрушечный кляп:
у нее в животе саранча щекотливая роется;
на полях раскрываются черные замыслы шляп;
заводной мандарин, словно вкопанный, встал на часах,
охраняя набухшие в чреве при прошлом дожде
заржавелые туши плодов, и кричит на сносях;
на полях распускаются волосы маковых дев;
в шестеренчатой кроне березы заводятся дети,
хаотически скачут армадой подкованных блох, –
пантомимные деточки-с-веточку, дети-скелетики;
черепными сачками мгновения ловят врасплох;
на полях расцветается вспять циферблатная сцена,
сучковатые стрелки скребут бутафорную ночь,
из-за шторы заря расползается чуткой гангреной;
и уходят на ниточках куклы, на лунное дно;