Ариост
Во всей Италии приятнейший, умнейший,
Любезный Ариост немножечко охрип.
Он наслаждается перечисленьем рыб
И перчит все моря нелепицею злейшей.
И, словно музыкант на десяти цимбалах,
Не уставая рвать повествованья нить,
Ведет туда-сюда, не зная сам, как быть,
Запутанный рассказ о рыцарских скандалах.
На языке цикад пленительная смесь
Из грусти пушкинской и средиземной спеси,--
Он завирается, с Орландом куролеся,
И содрогается, преображаясь весь.
И морю говорит: шуми без всяких дум,
И деве на скале: лежи без покрывала...
Рассказывай ещё, -- тебя нам слишком мало,
Покуда в жилах кровь, в ушах покуда шум.
О город ящериц, в котором нет души,--
Когда бы чаще ты таких мужей рожала,
Феррара черствая! Который раз сначала,
Покуда в жилах кровь, рассказывай, спеши!
В Европе холодно. В Италии темно.
Власть отвратительна, как руки брадобрея.
А он вельможится все лучше, все хитрее
И улыбается в крылатое окно --
Ягненку на горе, монаху на осляти,
Солдатам герцога, юродивым слегка
От винопития, чумы и чеснока,
И в сетке синих мух уснувшему дитяти.
А я люблю его неистовый досуг --
Язык бессмысленный, язык солено-сладкий
И звуков стакнутых прелестные двойчатки...
Боюсь раскрыть ножом двустворчатый жемчуг.
Любезный Ариост, быть может, век пройдет --
В одно широкое и братское лазорье
Сольем твою лазурь и наше Черноморье.
... И мы бывали там. И мы там пили мед...
(4—6 мая 1933)
Ariosto
In ganz Italien der feinste und der kluegste,
Ward lieber Ariosto heiser ohne Schrei,
Und nun genieszet er die Fische-Zaehlerei
Und pfeffert alle Meere mit den bloeden Kuensten.
Und wie ein Musiker, der spielt auf zehn Zimbalen,
Zerredet er die Handlung ohne jede Mueh`
Und fuehrt vor, ohne wissend, -- wo, wohin und wie,
Das wirre Zeug von alten Rittern und Skandalen.
Die Sprache der Zikaden wunderschoen vermischt
Mit Trauer Puschkins und mediterrainem Duenkel,--
Er albert, mit Orlando spielend in dem Dunkel,
Und zittert, sich verklaerend in dem Morgen-Gischt.
Und sagt dem Meer: Sei laut und ohne jeden Sinn,
Dem Maedchen auf dem Felsen: Liege ohne Huellen...
Oh, hoer` nicht auf! Erzaehl! Wir hoeren deinetwillen,
Bis uns Gehoer gehoert, bis Blut in Adern rinnt.
Oh, Stadt der Eidechsen, so hart und unbeseelt,--
Oh, duerre Stadt Ferrara! Haettest du geboren
Viel oefter Maenner, fuer Geschichten auserkoren,
Bis ihnen Blut in Adern rinnt... Erzaehl` doch! Schnell!
Italien liegt in Finsternis. Europa friert.
Die Macht ist widerlich, wie Haende von Barbieren.
Und er -- groszfuerstet sich, verfeinert die Manieren
Und laechelt in das Fluegel-Fenster ungeniert, --
Dem Lamm auf Berg, dem Moench, auf Esel hochgestiegen,
Den Herzogs-Landsern, die verjecken wie auf Fest
Durch Weine-Trinkerei, durch Knoblauch und die Pest, --
Und einem Kind, das schlaeft, im blauen Netz der Fliegen.
Ich liebe seine mueszige, rasante Lust,
Die Sprache ohne Sinn, so salzig-suesz, so launig,
Ich habe Angst vor dem Stakkato Doppel-Lauten,
Als ob ich Perle aus den Muscheln messern mueszt`.
Mein lieber Ariost`, mag sein, dasz es vergeht
Nur ein Jahrhundert, und wir koennten schon genieszen,
Wie dein Azur mit unsrem Schwarzmeer sich verflieszen.
...Wir waren auch dabei. Wir tranken auch den Met...
.
.
.(
.