Здесь тепло, и там тепло,
только там убитых много,
чрез зеркальное стекло
вижу мёртвую дорогу.
По краям её теплицы,
обихоженные все,
и внутри теплиц глазницы,
и в глазницах пусто всем.
Слышу рокот колесницы,
грёзы дальние, гроза
выжигая перья птицам,
устремляется к слезам.
Птица счастья обгорела,
зной великий во степи,
путников не обогрела,
замиравших на пути.
Небыль хмурится, вдыхая
пасмурные стороны,
счастье птичье ли сжигая,
поседели вороны.
Горькая полынь, и мята,
смятая крапивою,
проклято что было свято
службой похотливою.
Чувствую, вступает время
в пустоту летальных лет,
время вечным уж не с теми,
кто жил там, и здесь тех нет.
Память, брошенная в стаю,
обоженных лиц, и птиц,
просто каменным летают
между смыслом колесниц..