Был утром мир новорождённый свят
и из тумана плыл, как из купели.
В нём соловьи захлёбывались трелью,
Перебивая трескотню цикад.
Кипели клёны золотом зари –
лес золотился, как оклад иконы.
Пирамидальных тополей колонны
гасили на рассвете фонари.
И в мир новорождённый вышел Бог,
топча и свеч, и звёзд, и листьев россыпь,
и сочинил ответы на вопросы,
которые задать себе не смог.
И ветер бороду его трепал,
а после ливень зашумел, вбивая
в асфальт, пронзённый рельсами трамваев,
частицы троллем созданных зеркал.
Мир стал другим, и вечной красоте
пришла на смену смертность в жажде страстной.
И на картине – мёртвой и прекрасной-
Бог, как художник кистью на холсте,
изобразил в несовершенстве поз,
гримас, движений сотканных из праха,
болезней, смеха, слёз, любви и страха -
того, кто должен был задать вопрос.
И с той поры он сотни сотен лет
не может завершить того, что начал.
Никак не в силах на свои задачи
дать человеку правильный ответ.