Однажды вечером дождливым,
В лесу блуждая, налегке,
Ступая шагом торопливым
Я шёл тропинкою к реке.
Деревья тёмною листвою
Таились в сумеречной мгле,
Висел туман густой стеною,
Смешались думы в голове.
Остался жив после дуэли
И был разжалован вчера,
Но шанс дала мне для веселья
Моя картёжная игра...
И вот, иду, смотрю — избушка,
И свет струится на плетень,
А у окна сидит старушка,
За ней мелькает чья-то тень.
В окно я постучал не сразу,
Решил, немножко подсмотреть,
И как сюрприз, приятный глазу,
Я смог девицу лицезреть.
Она проворно суетилась
Вокруг стола и у печи,
Там что-то в казанке варилось,
И выпекались калачи...
Я понял, что проголодался,
А плащ до ниточки промок,
В ночлеге с ужином нуждался,
Не постучать в окно не смог...
Вся суть моя на свет рванулась,
Я встал как призрак у окна —
Старушка в страхе отшатнулась,
Но дверь открыла не она.
Я в дом вошёл и поклонился.
Меня спросили — Кто ты есть?
— В тумане я с дороги сбился!
Нельзя ли что нибудь поесть?
Имею честь — поручик Шпагин
И ваш покорнейший слуга! —
Добавил я, касаясь шпаги,
Сглотнув при виде пирога.
Тут бабка бросилась к печи,
Затарахтела всей посудой.
Подала мне в тарелке щи,
Как оказалось — внучка Люда.
Я ел, украдкой, восхищаясь
Её девичьей красотой.
Она с бокалом, чуть смущаясь,
Мне предложила свой настой.
Глоток настоя трав был кстати,
Огнём по жилам прокатил.
Вид декольте в бордовом платье
Мне чувства вихрем закрутил.
— Ах Люда, Люда! Ты не знаешь
Как долго шёл по лесу я!
Но ты прекрасно понимаешь —
Очаровала ты меня!
Сказал в пол голоса, но страстно,
— Судьбы посланец я и друг!
И не встречал тебя прекрасней,
До жажды поцелуя рук!
Подался к ней, шепнув на ушко,
Что не смогу теперь уснуть.
— Спать уложи на печь старушку,
Наедине со-мной побудь!
Она в ответ заулыбалась
И тоже перешла на "Ты",
Потом, задумчиво призналась,
Что я пришёл к ней из мечты.
Людмила бабку уложила
И постелила мне кровать.
— Ты подожди минутку, милый!
Ну, я прилёг и начал ждать...
Вдруг за окном шаги раздались
И в двери кто-то постучал.
Все мысли разом оборвались,
И я с кровати тихо встал.
Дверь не открыв, осведомился,
— Кто там пришёл в столь поздний час?
За дверью кто-то матерился,
— ...Откройте дверь! Впустите нас!
— Пойдите прочь! — сказал я гневно,
— И не мешайте людям спать!
А если нет — я сразу к делу,
И буду вынужден стрелять!
В ответ — ещё отборней маты,
Дверь, сотрясающий удар.
Казалось, шайка психопатов,
Свой демонстрирует угар.
Внезапно двери затрещали,
Рука подняла пистолет.
На печке бабка закричала,
Людмила приглушила свет.
Сломалась дверь, вбежал детина,
Видать тяжёлая рука,
Лицо, заросшее щетиной,
Имело пьяный вид слегка.
За ним — второй, в руке — дубина,
Пониже ростом, глаз косой.
Он на меня глядел уныло,
Дрожащий весь, и был босой.
Я метко выстрелил в детину,
Он зашатался и упал.
Второй метнул, в меня, дубину,
И тут же с глаз моих пропал.
Мне не грозил удар дубины,
Я знал, что ангелом храним,
И у меня была причина
Чтоб вслед не броситься за ним.
В избушке по-спокойней стало.
Мычал детина на полу,
На печке бабка причитала,
Людмила подошла к столу.
Она растерянно смотрела
На двери, сбитые с петель...
Но я, пока ремонт не сделал —
Забыл и думать про постель...
Придя в себя от сильной боли
Бандит пощады запросил.
Я отпустил его на волю,
И он, хромая, затрусил.
— О, Шпагин! Храбрый наш спаситель!
Людмила плакала, обняв, —
Мой милый друг, не уходите!
Меня, Вы, не поцеловав...
Спать в эту ночь нам не пришлось.
Чуть рассвело, я в путь собрался.
Всё, слава богу, обошлось,
И я с Людмилой распрощался.
Чтоб не прослыть за дезертира —
Спешил как мог до городка.
Я в нужный час предстал в мундире,
В казарме нашего полка...
................................
PS: Продолжение следует...