Голенастый петух, горланя и хлопая себя по бокам подрезанными крыльями, бежал через всё ранчо во весь опор на помощь своим курочкам. Одна, виновница торжества, сидела на соломе в ящике из-под жигулёвского пива. Того ещё, деревянного, эсэсэсэровского, почерневшего от времени, сделанного на века. То ли ей яйцо попалось не ГОСТовское, то ли что другое мешало, но она так раскудахталась-разоралась, что стоявшие в очереди рядом подружки, переменавшиеся с когтистых лап на лапы от только им одним известного нетерпения, из солидарности присоединились к своей товарке этаким неподразимым трио.
Я же с противоположной стороны двора бежал примерно с той же скоростью, хлопая галошами на босу ногу, навстречу. Мне же было нужно всё это увиденное и услышанное записать... А ещё тогда дождь был.