Осталось чуть-чуть, чтоб закончить подкоп,
Чуть-чуть до желанной свободы.
Но сволочь какая-то сдаст всех легко –
И стали пытать нас уроды.
Я в карцер попал, где железная печь,
Железом оббитые стены –
От жара нигде не присесть и не лечь,
От жажды проалятся вены.
В подвалах гестапо потом побывал,
И нам приговор зачитали.
Здесь лаяли, кажется, даже слова.
Что нас расстреляют, мы знали.
Но в новый концлагерь вдруг перевели,
Где смертью дышал крематорий.
Меня от сожженья спасла чудом лишь
Подмена действительной роли.
Мне бирку другую и номер другой
Подпольщики ловко добудут.
Учитель теперь я, не лётчик-герой,
Штрафник, а не смертник как будто.
Конечно, могли бы и сжечь нас потом
За взгляд, слово иль слабость в теле.
Но Гитлер мстил близкому кругу за то,
Что смерти его захотели.