Солёный ветер меня осАлил,
Теперь я вОда, а над водОю
Четыре чайки слова бросали
На тот же ветер — светла их доля.
Они наглее меня и громче,
А я усвоил пиратский принцип,
Что лучше пить беспробудно ром, чем,
Когда разбудят — бесславно длиться.
Во всём есть правда и в этом тоже.
Гляжу на тот городок прибрежный:
Его я вспомню потом, положим,
В Москве предпраздничной и бесснежной.
И там он станет ненастоящим,
Я убеждён буду в этом сам ведь.
Как будто ветер сыграет в ящик
Быстрей, чем сможет меня осалить.
Москва, Москва, Маргарита в теле,
Тебе не верю, а ты слезам лишь,
Когда с есенинского апреля
Как будто с лошади ты слезаешь.
В помятой шубке, а, между делом,
Сполна приезжими ты согрета.
Но я здесь тоже чужой и, в целом,
Не заскучал — не писал бы это.
В какую глушь не уедешь только
Искать тоску — без неё мельчаем.
А вот вернусь — расскажу о том, как
Я стал наглее приморских чаек