Луна смеётся надо мной, ныряя в облачные вафли.
Ее холодный яркий свет играет в сумраке ночном.
Она высвечивает боль бестеневой бездушной лампой,
В прозекторской, где я лежу безмолвно на столе стальном.
Она заносит скальпель звезд, вскрывает запертое крепко
Моё сгоревшее нутро, шипя окурком возле рта.
Она копается в моей грудной опустошенной клетке,
Роняя пепел в пустоту. Ведь там отныне - пустота.
И я гляжу со стороны, как препарирует умело
Луна мою смешную жизнь. И так рука ее верна,
Что я смеюсь над той собой, что смерти вовсе не хотела,
Старалась смехом полнить жизнь... Что ж, смерть не менее смешна.
Она закончит все труды и вынырнет в слепое утро
За чашкой кофе. И пока в газете пишут некролог,
Я постучусь в твоё окно. Ты не услышишь. Очень мудро.
Исчезну. Ни тебе, ни мне не нужно умножать тревог.