В тот вечер органист был сумрачен и груб.
Но таинства ловец, слиясь с органом в хоре,
поставил точку в нашем давнем споре,
своим крылом моих коснувшись губ.
Меха дышали тОрфами болот,
По венам труб в утробу ниспадая.
И фуги, в нотной ряске изнывая,
просились на клавирный разворот.
Вбирая свет хрустальных куполов,
Змеиной чешуёй искрясь и разлетаясь,
Как хрупкие альтЫ, высоких нот касаясь, (стесняясь)
Слетало эхо в дремлющий (мертвенный) альков.