Там, где нет войны,
проросла трава,
сквозь износ вины
заявив права.
Воздух свеж и сыр,
сероват и худ,
от заплат до дыр
простынёй раздут.
Прорывает ткань
воскрешённый куст.
Эту глухомань
оживляет хруст.
Прёт крапива, сныть.
Здесь ведётся бой
за возможность быть,
быть самим собой.
Только человек
медлит, закурив,–
не растаял снег
у него внутри.