Блики ранние, сумерки вечерние,
искорки солнца в ясный день –
все пронеслось в едином верчении,
возьми одеялко и тихо одень.
Что мне хотелось? Чего желал?
Заткнуть за пояс Есенина и Блока?
И все же в груди какая-то жила
вера не то в себя, не то в Бога.
И я писал так, как никто в ряду,
напрасно в окне хохотали луны.
Пусть этих лет я уже не найду –
остался со мной их голос юный.
Блики ранние, сумерки вечерние,
искорки солнца в ясный день –
все пронеслось в едином верчении,
возьми одеялко и тихо одень.