Свет возвысит взор, тьма серой тени поведает все тайны.
Летописец гласит: всюду те же Авели и Каины.
Узрел всеобъемлющий образ, звук и многогранный символ.
Созрел плод души вокруг главы сиянием лучей нимба.
Лимба обитатель, мудрствующий с рождения смотритель.
Лимфа влечёт ток субстанции в кровь, так задумал строитель.
Басней взращенные, улыбаемся намёкам лукаво.
Казнью закончился путь должника, кровь окропила травы.
Справой телес доволен, постарался как-то старинный швец.
Оравой мыслей напоит гусляр, он аллегории жрец.
Спорщик стоек: на дно как капитан идёт вместе с кораблём.
Сборщик дани выбирает между синицей и журавлём.
Головнёй поражены колосья, уж побеги издохли.
Голавлём закончена рыбалка, лето - осени охрой.
Имеющий уши услышит и поймёт, то, что расслышит.
Мелеющий приток - итог засухи, что вновь стала ближе.
Лижет пламя малиновое тлеющие головёшки.
Жижей болотной удовлетворяются не все рыбёшки.
Доступом кислорода определяется возможность жить.
Отступом от строки протянется повествования нить.
Выть на то, что столь близкое, но никогда не станет твоим.
Выпь не увидишь, пока бычьим голосом не заговорит.
Борона готовит почву к севу, к познанию - азбука.
Сторона пашни богата лесами из вяза и бука.
Наука ценится по проживанию душевной боли.
Не мука, когда природной сути соответствуют роли.
Тот отврат, идущий, вывернет, звериный оскал окрысит.
Коловрат и есть времени колесо - дождись летом писем.