Белая скатерть давно на столе,
меня кто-то ждёт, а может, и нет.
Я вошёл, поклонившись до пола, сказал робко «налей».
Пройденный путь – полон ухабов и бед.
Я прошу тебя, испеки мне хлеба из белой муки,
но гляжу на тебя, понимаю, тут что-то не так.
В руках у тебя два ведра стальной черной трухи,
еле слышно шепнула ты, что это перемолотый танк.
Это перебитая жизнь тех, кто больше не смогут дышать,
тех, кто больше не смогут сильно любить,
слёзы других, кто будут ночами и днями страдать.
У меня сохнет горло, я молю тебя, дай же мне пить.
Предлагаешь березовый сок, но он чёрный как уголь,
ведь береза горела, её тоже никто не спросил.
Она видела засуху, хотела помочь дубу-другу,
когда под корень без устали варвар его рубил.
Я в окошко смотрю, там должно было быть поле ржи,
вижу лишь бесконечный простор лебеды.
Ты устала не меньше других, отдохни, полежи.
Утомилась идти этот путь от лебеды и до новой беды.