Багровыми клёнами чаща лесная
еще напоследок пылает мятежно,
но мы-то с тобой, моя осень, мы знаем,
что всё уже голо, и всё уже снежно.
Судили, рядили, на праздник обманом
позвали всех ряженых, солнцем балуя.
Со всеми, со всеми, укрывшись туманом,
расстанешься, губ разорвав поцелуи.
Расстанемся, милая; что ж не расстаться,
когда можно набело, и без ошибок
прощать, уходить; ну, хотя бы пытаться;
хотя бы солгать, что не всё так паршиво.
И лодки не лодки, и птицы не птицы
плывут, распахнув свои белые шали.
Простимся, любимая, что ж не проститься?
Умчаться, как листьям, кто нам помешает?
И, если (а это я знаю наверно)
ты жизнь не изменишь ни в сласти, ни в горе,
снег хлынет – бездонный,безбрежный, безмерный,
как белое море, как белое море...