БОЛЬНОЕ ДЕРЕВО
Из цикла «Боспорские (приазовские) тропы»
Автор: Алексей ФОМИН
Содержание:
- Утянет верховой волну в безморье
- День по нагайским сакмам заплутал
- Оранжевые градины жердёл
- Ворот в старинный двор литой чугун
- Нарезанные из газет трепещут
- Дом, как больное дерево, в ночи
- Ионыч прав, нет в этом мире песен
- За божьими коровками следит
- К обители ведущая тропа
- Песок во мне. Песок в моих глазах.
- Вчера любовь призналась мне в сомненьях
- Пространство сентябрей
================================ _pas_=======
***
Утянет верховой волну в безморье,/ Губастый камень сплюнет вбок песок,
Чумной змеей боспорское подворье переползет на северо-восток,
Останется лишь память мертвой рыбы и камышовый меотийский мрак,
Как будто здесь рабов снимали с дыбы, кидали на седеющий бадяк.
А дальше ночь
Колючая, сухая,
Здесь жить невмочь,
Здесь боль и та глухая
Невнятная, как вера, вечность, речь,
На мостовых колючие каштаны,
Ошметки августа и холод ранний
Встает на пост Таганий рог стеречь.
***
День по нагайским сакмам заплутал, откинулся шершаво серым небом,
На старом кладбище надгробный слепок и ангел темный крест к груди прижал.
Сорока над могильными холмами указывает путь, уводит прочь
От истуканов с белыми глазами, от тех, кто оживает только в ночь.
Гремит далекий гром,
семь крупных капель
Седьмой псалом
пришел опять на память…
О, Господи, к чему мне этот плен,
Когда кирпичный дом и крыши скаты
Придавлены ветвями и закаты,
Ложатся псами красными у стен.
***
Оранжевые градины жердёл ржавеют мягкой плотью вдоль обочин,
По-таганрогски ветер тени смёл в огромные колодцы южной ночи.
По божьему, не так как по-людски, кирпичный дом закатом заколочен,
По пояс врос в тяжелые пески, своей рыбацкой костью стал не прочен.
Трещит дверной косяк,
скрипит окно,
Какой пустяк,
давно всем все равно,
Что станет с виноградными кустами,
ползущими в пустые небеса,
засохшая на листьях стрекоза
вверх смотрит ослепленными глазами.
***
Ворот в старинный двор литой чугун, на плитах тишины и дом, и небо,
И рыбой пахнущий седой колдун мнет в тонких пальцах серый мякиш хлеба.
Закончится однажды блеск и плеск воды у берегов и встанет слепо
Над половецкой степью русский крест, над мелководьем – Троицкая крепость.
Охрипший ворон
будет кликать ночь,
Не знает город
чем ему помочь,
Завоет ветер в тощих трубах следом
И рыбой пахнущий седой колдун,
Откроет двери миллионам лун,
Уложит спать, укроет темным пледом...
***
Нарезанные из газет трепещут на форточках полоски, распугав
и ангелов, и бесов… а из трещин ползут по стенам стебли сорных трав.
Картошка, лук (торгуют за забором). Арбузы, дыни… скорых пять минут
и снова слышен дальний рокот моря, падение жердёл то там, то тут.
Но не собрать с лихвой
и впрок мгновений,
Потянешься рукой,
а это – тени
В садовых розах семь жужжащих ос,
Плывут неспешно сонные недели…
Задуматься: какой с безделья спрос,
Когда забыто то чего хотели.
***
Дом, как больное дерево, в ночи вздыхает тяжело, пугая кошек
и лунный свет теряется в окошках, измазавшийся сажей у печи.
Слой пыли покрывает зеркала, А в них, - мгла таганрогского залива,
Крик чаек, охраняющих ревниво, смотрящего из пыльного угла
Ребенка-при-зра-кааа-аа
не дозовёшься,
а только искоркой
во тьму сорвешься
и поплывешь неведомо куда,
листая волн страницы, примечая
торговые старинные суда,
кирпичный выступ заревого края.
***
Ионыч прав, нет в этом мире песен. На старом кладбище кресты, кресты
И можно ждать её, но разве честен порыв любить, когда глаза пусты.
На старом кладбище все в запустенье, заросшие могилы, и оград
провалы, словно норы, воскрешенье не здесь случается, здесь входы в ад
как в частные дворы,
смешны немного,
не до игры
из-за деревьев строго
лишь призраки глядят, не до того
им бы расчистить времени завалы,
и даже время будто бы устало
от их беззвучных сумрачных шагов.
***
За божьими коровками следит глаз солнца через листья винограда
покрыл года воздушный пух седин, не сосчитать потери и утраты.
крик чаек, легкий бег рыбачьих шхун, рассказы волн о заповедных кладах
ворот в старинный двор литой чугун, лист вырванный и смятый из тетради.
Нет прежним мыслям веры,
больше нет
В буфете древнем
спрятанных конфет
Нет творога из простокваши в марле
на гвоздике, лишь бродит в темных снах
голубоглазый светло-русый карлик
с чадящей папироскою в губах.
***
К обители ведущая тропа слепа. Ни зги, ни ровницы, ни меди.
На прелых листьях шляпками опят сентябрь перестилает пятна света.
Сто первый раз, как будто это шаг необходимый, для прозренья в Слове,
в котором нет теней и светел мрак и если Правда, то всегда – Христова.
Комар-звенец
поднял зеленый рой.
Его венец,
не держит ровным строй
И падает к ногам святого, в сроках:
Постичь нельзя всех замыслов Творца…
И бочка толстозадая с торца
Чужого дома до краев убога.
***
Песок на мне. Песок в моих глазах. Когда столетний ворон глушит рыбу,
пришедшую на нерест, сев на глыбу не отражающуюся в волнах.
Азовия мелка и медлен бег моих минут, отброшенных на берег,
Пусть здесь никто и ни во что не верит, Но здесь бывает сыплет мелкий снег
и улицы сползают
в пустоту,
и припадают
к донному кресту
домов кирпичных треснувшими лбами.
Их время незаметно истекло.
Залив над ними, - мутное стекло
все исцарапанное плавниками.
***
вчера Любовь призналась мне в сомненьях. летели листья под ноги и дождь
слепил глаза и было воскресенье распятое и чувствовалась дрожь
космическая, словно нет земного пространства верить в данный свыше дар
вчера Любовь призналась как ей плохо среди людей, как тяжек их угар
владычествующий
над сентябрями
забывший путь души
к душе... ночами
и воющий, и стонущий как зверь
смертельно раненный своим безумьем
летели листья в пасмурное утро
и рыжий пес царапал лапой дверь
***
Пространство сентябрей не виновато в болезни глаз.
Письма не написать на чайных листьях и холодной мяты пучок не бросить в кипяток.
Узнать желание души?
Какая скука с ней говорить о мертвых городах и птицах,
отнимая друг у друга смешное право жить в семи шагах от солнечных затмений
или лунных пустых имений, их литых чугунных оград,
процеживающих не свет - ночную жижу, выбирая звезды,
вдохнувшие в себя осенний воздух уныния.
в них больше бездны нет.
======================= второй вариант прочтения
Пространство сентябрей не виновато в болезни глаз. Письма не написать
на чайных листьях и холодной мяты пучок не бросить в кипяток. Узнать
желание души? Какая скука с ней говорить о мертвых городах
и птицах, отнимая друг у друга смешное право жить в семи шагах
от солнечных затмений
или лунных
пустых имений,
их литых чугунных
оград, процеживающих не свет -
ночную жижу, выбирая звезды,
вдохнувшие в себя осенний воздух
уныния. в них больше бездны нет.