Над холодной Москвой занималась заря,
В деревянной курилке у входа отеля
Я подумал, что время потратил не зря,
И бычок между пальцев коптил еле-еле
В эти несколько дней столько классных ребят,
Позабросив дела поспешили на встречу.
Я слегка популярен (и этому рад)
И с друзьями могу проводить каждый вечер
Но уже позади кабаки, шашлыки,
И вернуться домой я хочу поскорее..
Люди – чудо! Но город хвалить не с руки –
Я другую Москву видел этим апрелем
Стало меньше улыбок, в метро нет реклам,
И как будто притухли никольские стразы.
Город губы поджал – не Москва, а Пхеньян.
Ходят тише воды уроженцы Кавказа
Вроде всё как обычно, но что-то не то,
И затылок порой чует нож гильотины.
Так Ремарк, запахнувшись плотнее в пальто,
Шел когда-то давно по чужому Берлину
И витает в толпе подавляемый страх,
Хоть счастливчикам жрётся в три горла, как прежде,
Но всё больше смятения в грустных глазах,
И что хуже – всё меньше и меньше надежды
Не хотел зубоскалить, кривляться, грубить..
Здесь друзья и вообще – мне Москва не чужая.
Всем, кто здесь остаётся – желаю дожить,
Я же мёрзну в Москве, посему – уезжаю.