А подоконники не мыты лет уж пять.
С тех пор как жёнушка ушла к другому.
И я хотел бы эту девушку обнять, –
Хотя любовь лишь изредка знакома –
со мной, ушедшим пламенно в себя.
И я спрошу её: «С какой же стати –
Мне жить – любя и вовсе не любя?..
Как не предать и жить в плену предательств?..»
Как тихо на еврейском этаже.
Ушёл хозяин ласковой собаки.
Она ушла за ним… А мне – туше!..
Делил я с ней говядину и раков…
Как тихо на еврейском этаже.
И лучше грязь в моей скупой квартире, –
чем ненависть в моей шальной душе, –
которой нет приюта в светлом мире…
Не возвратись ко мне, моя любовь!..
Ведь волновать покойника не нужно.
Густа уже давно без ласки кровь.
И жаркий вздох окажется натужным.
Чужой – молился двадцать лет чертям.
Их ненавидя. Где ж взыскал я силы?..
Себя из мела кругом очертя, –
я не порежу их, как Чикатило.
Волнений хватит. Видимо, я – стар.
Воюя в жизни, – мало был солдатом.
Стал сомневаться: мир святой – из пар.
А пары эти – созданы когда-то!..
Пройду по светлому весеннему ледку.
Пройду хрустя. Пройду порою скромно.
Хочу любви. А без неё я не могу!..
Мне без неё – собакой быть бездомной.