Hebrew Melodies 21. I Speak Not, I Trace Not, I Breathe Not Thy Name
I speak not, I trace not, I breathe not thy name,
There is grief in the sound, there is guilt in the fame;
But the tear which now burns on my cheek may impart
The deep thoughts that dwell in that silence of heart.
Too brief for our passion, too long for our peace,
Were those hours - can their joy or their bitterness cease?
We repent, we abjure, we will break from our chain, -
We will part, we will fly to - unite it again!
Oh! thine be the gladness, and mine be the guilt!
Forgive me, adored one! -- forsake, if thou wilt: -
But the heart which is thine shall expire undebased,
And man shall not break it - whatever thou mayst.
And stern to the haughty, but humble to thee,
This soul, in its bitterest blackness, shall be;
And our days seem as swift, and our moments more sweet,
With thee by my side than with worlds at our feet.
One sigh of thy sorrow, one look of thy love,
Shall turn me or fix, shall reward or reprove;
And the heartless may wonder at all I resign -
Thy lip shall reply, not to them, but to mine.
Я молчу, не дышу, не иду по следам.
В каждом звуке - печаль, ну а в славе - вина,
Но слеза на щеке - может та передать
Мысли бездну, когда на душе тишина.
Слишком мало для страсти, для мира же - нет.
Разве кончиться могут их горе и смех?
Отречёмся, раскаемся, сбросим браслет,
И расстанемся, и полетим вместе все.
О, тебе это радость, а мне же - вина.
Ты прости, обожаемый, брось всё навек,
Только сердце твоё истечёт всё до дна,
Изменить суть не смог ни один человек,
И, суровый к надменным, но смирный с тобой,
Этот дух, что пребудет всегда с чернотой,
Дни спешат, но порою моменты сладки,
Пусть миры попирают твои башмаки.
Лишь один вздох печали твоей, взгляд любви -
Всё исправит, накажет, отблагодарит.
Злые будут отставкой моей сражены,
Твои губы ответить моим лишь должны.