Когда у бабушки Дуни родился пятый ребёнок, то из детей в живых была только моя мама, которой тогда уже исполнилось 6 лет. Крестить мальчика понесли в церковь соседи, которым доверили быть крёстными, а сопровождала их моя мама. Сопротивлялся ли будущий комсомолец и враг религиозных предрассудков такому насилию – история умалчивает, в любом случае обряд был совершён по всем старообрядческим правилам, с окунанием в купели, а не обливанием или обрызгиванием – но не без конфликта.
Когда поп спросил, как назвать младенца, то крёстные, получившие инструкции от бабы Дуни, сказали, что назвать надо Павлом. Но сестра стала категорически настаивать, что брата назвать нужно Иваном и даже сочинила, что так передумали родители. Крёстные уже менее уверенно говорили о Павле, и поп принял решение – раз сестра говорит, что родители передумали, то назову его Иваном.
Когда же новокрещёного ребёнка внесли в родной дом и родители стали называть его Павлом, то их пришлось поправить – не Павел, а Иван. Что они сказали дочке-самовольщице – история тоже умалчивает, но церковь – не ЗАГС, там уже не перекрестят. А маме, видимо, так запомнилось имя умершего недавно младшего брата, с которым она немного успела повозиться при его жизни, что она опять себе хотела именно брата Ивана.
Так Иваном и погиб танкист под Великими Луками.
06.10.21