В ноябре налаженная, устоявшаяся жизнь Степановых дала первую трещину. Дочь с зятем сообщили, что переезжают, и с одним чемоданом отправились в столицу. Через две недели они уже нашли работу, сняли квартиру и перевезли к себе ребенка, собаку и полную машину вещей. В начале декабря оба сына внезапно тоже выпали из орбиты привычной семейной жизни. Непоседливый младший объявил, что настало время путешествий, и теперь болтался где-то на просторах страны, не докладывая родителям о своих передвижениях. Только на странице «ВКонтакте» Степанова видела, что сын жив, по виду здоров и весел. Замкнутый, нелюдимый старший нежданно рухнул в любовь и жил теперь с предметом своих чувств, изредка на минутку забегая к родителям, не проходя при этом дальше порога. Степановой больше не нужно было постоянно о ком-то заботиться, кормить уйму народа, помогать внуку с уроками, вникать в кучу крупных и мелких проблем… Муж, конечно, никуда не делся, но он давно приспособился к тому, что на него у супруги сил не остается, и был вполне самодостаточным. Привыкшая жить в режиме хронической нехватки времени, женщина чувствовала недоумение и растерянность, все валилось у нее из рук. Пустота в ее жизни разрасталась, осознание того, что она никому не нужна, медленно завладело всем ее существом. С каждым днем ей было все труднее заставить себя утром встать и чем-либо заняться, все казалось бессмысленным и ненужным. Толстокожий Степанов долго ничего не замечал, но и он, наконец, забеспокоился и попробовал вывести жену из апатии. Ничего у него не вышло, супруга не проявляла никакого интереса к разговорам, фильмам и прогулкам. Большую часть дня она лежала с книгой, изредка переворачивая страницы, но не могла вспомнить, что прочла. За неделю до Нового года сын притащил кота, большого, пушистого, ухоженного: «Вот, знакомые отдали - у ребенка аллергия. Пусть у вас живет». Женщина и кот исподлобья глянули друг на друга и отвернулись. Кот свернулся калачиком на стуле и не вставал двое суток, лишь зыркая злым глазом на мужчину, пытавшегося его накормить или хотя бы напоить. Отчаявшийся муж, глядя то на кота, то на такую же безучастную супругу, взмолился: «Солнце, поехали на дачу, а? Там природа, воздух...» Степанова согласилась, ей было все равно.
Дачная жизнь на всех подействовала благотворно. Кот Осип, впервые увидевший снег, с интересом и опаской осваивал территорию, от людей далеко не отходил и на ночь всегда возвращался домой. Имя коту необыкновенно шло, он был солидный, неторопливый, голоса не подавал, объяснялся красноречивыми взглядами и жестами: то дверь царапнет, то в ноги головой ткнется, то лапой ударит. Повеселевший муж с утра до вечера занимался какими-то важными мужскими делами. Степанова дважды в день топила печь и подолгу умиротворенно смотрела на огонь, мечущийся за стеклянной дверцей. Если среди дня ее тянуло прилечь, то Осип тут же пристраивался рядом, ложился щека к щеке, мурчал и лизал ухо шершавым языком. Сердце женщины таяло, она смеялась и отмахивалась от кошачьей ласки.
Поздним вечером тридцать первого декабря Степанова хлопотала у накрытого стола, иногда посматривая в экран телевизора. Она и в кошачью миску наложила вкусняшек, пусть животное тоже почувствует праздник. По времени кот уже должен был вернуться, и женщина прислушивалась, не раздастся ли царапанье за дверьми. Вместо этого она услышала дикий визг то ли на улице, то ли в сенях. Веранда несколько раз содрогнулась, как будто кто-то бился в ее стены, испуская при этом безумные вопли. Пугающие звуки стремительно скатились по ступеням, удалились в сторону леса и смолкли. Все это произошло в течение нескольких мгновений, и когда опомнившиеся Степановы в чем были выскочили на улицу, они ничего не увидели в темноте. «Зверь какой-то… Лиса, наверное…», - сокрушенно пояснил мужчина помертвевшей жене. Ночь тянулась долго. Степанова лежала, отвернувшись к стене, и все прислушивалась, но раздавались только веселые нетрезвые голоса празднующих соседей, отдаленная музыка и грохот фейерверков. Она ощущала, что снова начинает проваливаться в черную дыру, образовавшуюся на месте ее жизни. Все, кого она любила, уходили от нее. Чувство вины давило нестерпимо: ну зачем, зачем они поволокли в дикую природу домашнее неприспособленное, наивное существо? Муж вздыхал, гладил ее окаменевшую спину и несколько раз с фонарем обходил двор и ближайшие окрестности. С каждым часом надежда становилась все иллюзорней и к утру истаяла совсем.
Мужчина и женщина сидели за завтраком, у обоих кусок не лез в горло. «Как рассветет – я схожу, поищу…что осталось… земле предать…», - мрачно пробормотал муж. Степанова молча кивнула, говорить она не могла. Когда со стороны входной двери раздался шорох, супруги только неверяще переглянулись. На повторное царапанье они кинулись к входу, на бегу сталкиваясь плечами. На порог с независимым видом ступил кот, на вид абсолютно целый, без всяких повреждений, и степенно прошел к своей миске, не удостоив хозяев приветствием. «Осип, сволочь! Сдам на живодёрню…», - с нежностью в голосе пообещал Степанов. Осип молчал, сохраняя тайну вчерашнего поединка и ночных скитаний. Муж с женой долго стояли, обнявшись, и с умилением глядели, как их домашний зверь неторопливо завтракает, умывается и устраивается спать посреди хозяйской кровати.
Фото автора