Война калечит судьбы людей, а мирное время лечит.
Сильно война истязает души, так же тела калечит.
Зачем же нужна людям война, если лишь вред приносит?
Куда и зачем, тех, кто любит войну, черт с сатаною заносит?
Люди воюют всегда и везде, и никогда не уймутся.
Хоть и бывает тут мирное время, всё ж деловые найдутся,
Чтобы опять, не войной так террором, смуты и брань разжигать.
Если война не в глобальном масштабе, с соседом, хотя б воевать.
Война. И воинственность, в душах людей, от гордости свойства выходит.
Каждый стремится достичь превосходства, смысл в этом свой находит.
Но только в безумии страшном своем стремится войну разжигать,
И гонит народы, рать на рать, друг друга и всех убивать.
Война калечит души людей, и мирное время не лечит.
И тот, кому выпало быть на войне, ран уж своих не залечит.
Кому ж не досталось и мирную жизнь все же прожить довелось,
Тот никогда не поймет того, кому воевать здесь пришлось.
Кто не был на войне, но воинственный кто, будет везде воевать.
И в мирное время своим поведеньем, будет войну создавать.
Гордость – зараза души человека, души всё в бездну несет,
Если воюет за гордость свою, кто…, кто ж эту душу спасет?
Что смысла кичиться о том – победил что, или кого-то убил?
Смерть одинаково всех забирает, кто бы того убедил,
Что если сегодня, в войне своей страшной кто-то кого-то убьет,
Время пройдет и что ж в перспективе, в жизни своей тот найдет?
Зачем убивать? Но вопрос не стоит так, для тех, кто других убивает.
Он думает: делает благо народу, от нечисти всех очищает.
На самом же деле одна лишь задача – влиянье и власть утвердить,
И если останется кто непреклонный, то силой того подчинить.
Есть право на жизнь, и ее защищают, но можно морально убить.
И душу сломить и унизить позорно, под власть, чтоб свою подчинить.
И лучше всегда не убийство моралью, а тело лишь жизни лишить.
В растлении ж духа, и тело и душу можно навек погубить.
Война изменила все формы развитья, и время такое идет,
Что в жизни физической жизнь под защитой – не важно, кто душу убьет.
Неважно и то, что нервы кому-то, будет, кто сильно трепать,
В том нет преступленья и нету защиты, кто души начнет растлевать.
Убийств уж не будет, не будет в том смысла, но будут убийства души.
Никто никого за то не осудит, всё будет в глуши и тиши.
Закон победит, и заповедь Божью, все уж начнут выполнять,
Убивши морально, но жизнь под защитой, не стоит закон нарушать.
Искать будут смерти, но смерти не будет, и смерть уж от всех убежит.
В мученье духовном, души истязанье, и кто ж ее, в чем ублажит?
Не будет защиты от тех, кто, воюя, не будет уже убивать,
Но душу, не тело, в гнетущее рабство будет себе подчинять.
Так мира система, к тому и стремится, чтоб жизни людей сохранять.
В здоровом же теле, моралью духовной, всех души начнет растлевать.
Как было в ГУЛАГе, но все на свободе, лишь только души истязанье.
Система поставит всех в рамки такие, чтоб было одно лишь терзанье.
И как человек ко всему привыкавший, начнет и к тому привыкать.
И будет пути в возвращении блага, в решенье проблемы искать.
И будет стремиться к тому, чтоб правитель единый бы всё смог решить.
И будет такой, из народа евреев, на помощь решит поспешить.
Сейчас что скажу, никому непонятно, ведь время еще не пришло.
Когда же придет, что никто не увидит – антихриста царство нашло.
И чтобы избавить народ от страданья себе всех начнет подчинять.
И всех без войны, но одним обещаньем будет себе покорять.
Числа, что боятся, сейчас – понапрасну, значенья совсем не имеет.
Когда же оно обретет свою силу, никто устоять не сумеет.
Одно лишь желанье: пришла, чтобы помощь, чтоб тяжесть души облегчить,
И с тем, как придет облегченье реально, печать на себе получить.
Так, от влиянья духовных энергий здесь никому не уйти.
Сможет ли кто, от насилия зверя, душу свою здесь спасти?
Нет невозможно, он ведь как благо, в спасенье предстанет для всех,
Благо свое же получит в том каждый, тем, совершив тяжкий грех.
Вид же не образ в сиянии ясном, ангелом будет представлен.
Кто не имеет духовных различий, лестью, тот будет подставлен.
Кто ж различит в покровителе зверя, будет им сразу убит,
В силе, явившейся для человека в покорности быть предстоит.
И каждый себе на чело иль на руку, зверя получит печать.
Никто уж его, да тот, никого уж, не сможет тогда огорчать.
Только отступит от тех Бог навеки, кто благо себе приобрел.
Отправятся все те, в погибель покорно, кто в звере том бога нашел.
Замена обычных в том войн, на другие должна в этом мире пройти.
А может быть будут, в развитье народов, какие другие пути?
Но только пророчества ход не изменишь, его ведь не люди творят.
Они всего-навсего, то выполняют, что духи им сверху велят.
Диктаты тиранов, князей, полководцев, царей – выбирает система.
Системой же правит духовное царство, и им выбирается тема,
Что будет историй событья и ход ее, в жизни своей проводить.
А что человек? В жизни к благу стремиться, в желанье кого-то убить.
Духовные войны. Никто их не видит, они же проходят всегда.
Там принципы те же, в военных событьях, где горе сменяет беда.
Где каждый стремится явить свою силу, себе чтоб кого подчинить,
Заставить, кого на себя бы работать, в покорности власти служить.
И кто не желает в том быть подчиненье, тот бунт революции строит.
И думает, что, победив властелина, хорошую жизнь он устроит.
Но только, ход принципов тех, не изменишь, и всё повторяется снова,
Как в мире природы: зимой погибает, весной же приходит обнова.
Война, не война, а борьба остается, и будет идти тут всегда.
И есть здесь рабы, те, что трудятся верно, над ними стоят господа.
И каждый здесь раб об одном лишь мечтает: свободу бы как обрести.
А кто господин, тот имеет желанье: побольше б чего загрести.
Так я – не живу, только лишь существую, войны уж ни с кем не виду.
И знаю о том, что, начав воевать с кем, получишь лишь только беду.
И кто миротворцы, блаженными будут, за правду кто будет убит,
И кто не в войне обретет здесь победу, а кто от войны устоит.
И тот обретет себе счастье свободы, кто станет лишь Божьим рабом.
Не в том, для него, чтобы Бог что-то сделал, а чтобы помог ему в том,
Что б страсти греховной, душою бурлящей, навеки в себе чтоб унять,
И в главном движенье души покаянья, никто бы не смог уж донять.
И в том для души составляет победу, чтоб страсти свои победить.
И если кого бы убить захотелось – греховность свою лишь убить.
И душу свою потерять в этом мире – для Бога ее обрести,
И тот, кто за душу свою здесь трясется, навряд ее сможет спасти.
За тело воюют, за душу воюют, за шкуру воюют свою.
В войне – выживанье, одна лишь задача, врага победить, чтоб в бою.
Но враг в том себе лишь, себя только губишь, раз выбрал других убивать,
Но только никто тут сам не выбирает, и могут здесь лишь принуждать.