В дни разразившейся войны имеет место
и наблюдается явление одно:
известных личностей испуганное бегство
куда-нибудь в другие страны из родной.
Спешат сбежать совсем не беженцы босые,
чей край захвачен, кто без крова и без средств,
нет, это — люди богатейшие России,
элита общества, цвет нации, the best!
Но край свободен наш; напасть — пускай посмеют!
Никто не гонит из домов и из страны,
и средства есть. И даже делают сильнее
несчастья нас, — как никогда мы сплочены!
Куда ж так шустро знаменитости несутся,
что только тают самолётные следы? —
Чтоб в вОды тёплые скорее окунуться
и пляжным зонтиком прикрыться от беды.
Летят туда, где накупили, накопили
гораздо больше, чем в отеческих краях,
где "кров" другой — особняки, дворцы и виллы
и где совсем другие суммы на счетах.
Да и житьё, мол, стало здесь небезопасным
среди враждебности, направленной извне.
К тому ж остаться — это значит, быть согласным
с необходимостью участия в войне.
Вот тот момент, когда срываются личины,
когда не важно, сколь талантлив и умён. —
"Поэтом можешь ты не быть, но гражданином
обязан быть", — где проживаешь и рождён.
Ан нет, бегут о пацифизме рассуждая,
жалея "бедное" нацистское зверьё,
страну — обидчика "невинных" — покидая,
обнять торопятся имущество своё.
Они ж "великие", они же "достоянье"!
И дар, и жизнь ведь для народа ж берегут!
А вы воюйте тут с врагами, россияне.
Кто победит, — к тому дары и перейдут.
Бегут, как крысы с корабля во время бури,
к другим спасительным (как мнится) берегам,
надеясь к чуждой приспособиться культуре
и заслужить авторитет такой же там.
Но там другой менталитет, другие нравы,
и в полной мере не оценят, не поймут.
Дни убежавшим доживать без прежней славы
там — чужаками и предателями — тут.
А кто из них потом надумает вернуться,
мол: "Мы и в мыслях не имели удирать,
нам лишь хотелось отдохнуть и прошвырнуться.
И вот мы здесь. И вновь желаем выступать!", —
что ж, пусть приходят, никому не запрещаем,
всегда принять готовы "блудных сыновей"
и помидорами с гнильцой не закидаем
(ведь далеко уж отошли от дикарей).
Но, если честно, лучше им не лезть на сцену!
Чему потом они нас смогут поучать?
Теперь узнали мы их истинную цену,
и им порядочнее просто помолчать.
Не будь войны, мы б не поверили, наверно,
что им дороже барахло, а не страна.
Беда любая — это жёсткая проверка
сокрытой сущности, — особенно война.
Вот так легко одним поступком или словом,
единым махом всё былое раздавить,
что невозможно за чертою этой снова
ни доверять, ни уважать и ни любить.