Мам, мои руки по локоть в выцветшей акварели.
отгремела гроза, корабли мои стали на ме;ли.
И зеленые кроны деревьев уже отшумели,
когда я научилась читать каждый взмах ресниц.
Мам, наверное я до сих пор чересчур наивна,
раз бросаю себя в сердцевину июльского ливня.
В пустоту с высоты каких-то там метров обрыва
по следам улетающих в небо птиц.
Мам, мне кажется мы не становимся вовсе старше.
Только с годами реже бывает страшно.
И закрываясь внутри неприступных башен
мы все чаще молчим под шелест пустых страниц.