Даниил Иванович Хармс.
В достатке жил наш Даниил,
С отцом он больше всех дружил.
Интеллигентом был отец,
За ним тянулся наш юнец.
При становлении блистал,
Немецкий и английский знал.
Мать скромной в их семье была,
Детей от мужа родила,
Двоих взрастили, прокормили,
Двоих увы похоронили.
Так вот вернемся к Даниилу,
Он в жизни выстроил картину.
Пример он брал с отца всецело,
Тот был мятежником умело,
Потом был сослан в Сахалин,
Где подружился Чехов с ним.
Толстой, Волошин к ним прибились.
Ну в целом, в общем подружились.
Отец мятеж свой усмирил,
В себе писателя открыл.
И сына стал он приобщать,
К литературе привлекать.
Он жестким был, но справедливым,
Конечно к детям и терпеливым.
А Даниил всё понимал,
Наказам старшего внимал.
Он хорошо учился в школе,
Шалил порой, по духу, воле.
Но, чтобы очень не бранили,
Он с горяча, порой в порыве,
Пробормотав, что «Сирота»,
Прощен был. Шалость не беда.
Он в техникум затем пошёл,
Уже бунтарь рождался в нём,
Прогулы часто совершал,
Отчислен. Виноват он сам.
Наш Даниил решил писать,
Он с ранних лет мог сочинять.
Ещё давно своей сестре,
Писал он сказку,
На одре…
Сестра его увы скончалась,
Четыре года, совсем малость.
Наш Даниил был потрясён
Немало, очень угнетён.
Но дух писателя воспрял,
Тогда он рифму и познал.
Стихи отец не оценил,
Набор из мыслей там уж был.
Сказал: Рифмуй и думай сын,
Чтоб четкий такт и слог в них был.
И выбрал сын свой псевдоним,
Он Хармсом стал, ни кем иным.
Возможно Холмсу подражал,
Его всегда он обожал.
Менял порой свой псевдоним,
Чтобы беды не стало с ним.
Отец так сыну наказал,
«Хармс» Даниил же обожал.
Он в переводе значил «Шарм»,
Поэт таким не обладал.
Писал, читал свои стихи,
Они всегда были лихи,
Он классицизм не уважал,
Он для него устаревал.
Консерватизм уж не по мне,
Мой новый слог сейчас в цене.
Уверенно он рассуждал,
А Пушкина он осуждал.
Он к современникам радел,
По духу к ним он «Прикипел».
Маршак, Житков его кумиры,
Давали стимулы для «Лиры».
Его печатали журналы,
Стихи, рассказы, шли на славу.
Еще порой Хармс рисовал,
Головоломки задавал.
Хотя детей Хармс не любил,
Стихов им много посвятил.
Доход немалый приносили,
Источником для жизни были.
А в личной жизни Хармс курил,
Всегда во рту он с трубкой был.
Он вёл себя столь эксцентрично,
И выглядел столь необычно,
Что привлекал к себе вниманье,
Фигуры строгой очертанье.
Портному лишь он доверял,
Штаны короткие внедрял.
Носки высокие носил,
Людей немало удивил.
Нагим мог у окна стоять,
Но доброты в нём не отнять.
Корректно вёл он разговоры
Порою были даже споры.
Но голос Хармс не повышал,
Он вежлив был, тем покорял.
Женат был дважды, неудачно,
Ведь изменял Хармс- однозначно.
Дневник он вёл, там отражались,
Все прихоти рукой писались.
Жена его поревновала
И на развод увы подАла.
Наш Даниил не горевал,
Жил, наслаждался и писал,
Потом Марину Малич встретил,
Семь лет счастливых с ней отметил.
Детей увы не обрели,
С арестом Хармса увели.
Он рано, молодым ушел,
Донос на Хармса вдруг пришёл.
Не верит в Армию, Россию,
К расстрелу вмиг приговорили.
Он испугался,
Растерялся,
Больным душевно притворялся.
Его в больницу отвезли,
Закончились его там дни.
Чрез много лет его сестра,
Вновь обелить его смогла.
И стихотворная искра,
В народе Славу обрела.