Ночь в клочья раздирал звериный рёв -
Орала чернь, дорвавшись до свободы...
И вздрагивал кровавой кучей дров
Горящий замок, преклоняя своды
Перед последним рыцарем – а он,
Прижавшись к искорёженным воротам,
Швырял толпу, как раненый дракон,
Слабея, истекая смертным потом,
Оскаленный, в проломленной броне,
Он свято дорожил последним часом.
В размахе рук сметал он вся и всех
И на мече вертел визжащим мясом.
Последний… в рваном знамени плаща
Он навзничь пал, сжимая смерть в ладонях.
И вот толпа, рыча и вереща
Терзала замок стаею вороньей...
Вопя, ликуя, факелами жгла
Дотла, до тлена - всё, что сжечь под силу.
И грабила, хватала, волокла,
Валила, и топтала, и крушила.
На миг припрятав прирождённый страх,
Плясала на руинах благородства,
И бешенство смердело на устах,
И пеной поливало прах господский…
Младенцев поднимали на ножах
И об углы наотмашь головами,
И мозг, дрожащий болью на камнях,
Беснуясь, попирали башмаками.
И в винном погребе вознаградив сей труд -
С графини юной шёлк сорвавши белый,
Остервенело изливали блуд
В распятие рыдающего тела…
Качали, прославляя, вожаков,
Осанну изрыгая прорвой пасти -
И под полами холод топоров
Томил самих скорей вкусить от власти.
И ужаснулся, глядя, Сатана,
Пока Господь прикинулся ослеплым.
И серебристым саваном луна
Скорбя, укрыла серый саван пепла…
Под утро, на костях поев-попив,
Кишащей муравьиною колонной,
Весёлым воем небо осквернив,
Ползла назад орда освобождённых.
На крепких шеях комьями земли
Глумливые, лоснящиеся рожи
Ухмылку победителей несли…
...Хвала тебе, хвала, великий Боже,
Что ты, тиран, скучающий в веках,
Не смог придумать ничего страшнее,
Чем буйство факела в руках у дурака,
Или мерцание меча в руках плебея!
1988 г.